Навстречу утренней заре

Вдруг у себя за спиной он услышал негромкий звук, похожий на треск электрических искр. Обернувшись, музыкант увидел в центре комнаты трех паладинов.

– Как чувствует себя ее величество? – спросил один из них.

Ники не спешил с ответом.

– Я не знаю, – сдержанно произнес он. – Она еще не приходила в сознание. Вы поможете ей?

– Мы не имеем права вмешиваться. Мы пришли не за этим.

– А зачем тогда?

– Нам необходимо убедиться, что королевский Эфир все еще в теле ее величества. И тогда нам нужно будет его извлечь, чтобы позаботиться о его сохранности. Когда собственная магия королевы восстановится, и она придет в себя, мы подчинимся воле королевского Эфира и вернем его носителю.

– Вы хотите лишить Анну единственной надежды на выздоровление? – справедливо возмутился Ники и спокойным голосом добавил: – В таком случае я запрещаю вам приближаться к моей жене.

– Господин Роннет, этот разговор – формальность. Нам не требуется разрешения, чтобы выполнить свой долг, – ответил паладин, сделав шаг вперед. – Учтите, что магическая защита, созданная королевой, не является для нас преградой.

– Ваши угрозы не удержат меня от попыток помешать вам, – ровным тоном проговорил молодой человек.

Паладин посмотрел на двух других хранителей. Они обменивались взглядами, как будто общались без слов. Наблюдая за рыцарями, Ники вдруг заметил, что между ними нет единства. Похоже, они не были полностью уверены, что им под силу осуществить их намерение.

– Вы бесстрашны, потому что воспринимаете магию как игру, – продолжил все тот же паладин. – Вам неведомо ее истинное предназначение.

Ники вдруг осознал бессмысленность их беседы. Переводя взгляд с одного из них на другого, он видел перед собой всего лишь трех пожилых мужчин в нелепой одежде. Ники усмехнулся, подумав, что такие могущественные и влиятельные колдуны потратили свою жизнь и силы на служение тому, чего нет. Впервые музыкант наблюдал нерешительность паладинов, которые не предпринимали никаких действий. Он предположил, что они медлят, возможно, потому что никогда не имели дело с человеком, не владеющим магией.

Первый ослепительный луч утренней зари стремительно ворвался в комнату. Ники инстинктивно повернулся к свету, а затем взглянул на Анну. Ее черный бриллиант и волосы вспыхнули на солнце холодным спектром, а на щеках наконец появился нежно-розовый румянец.

Музыкант вновь обернулся к паладинам, но их больше не было в комнате. Потревожил ли их солнечный свет, или они так и не смогли принять единого решения – Ники было неважно. Не исключено и даже вероятнее всего, подумал он, что волнение и бессонная ночь изменили его восприятие реальности, и разговор с паладинами происходил только в его воображении. Желая сбросить наваждение, молодой человек покачал головой и снова посмотрел на Анну. Его взгляд встретили радостная улыбка и неповторимый и бесценный блеск прозрачно-изумрудных глаз.

Анна

Анна застонала и вцепилась в спинку стула, мимо которого она проходила в момент начала очередных схваток.

– Уже пять минут, – сообщила Луиза, следившая за интервалом.

Боль была невыносимой. Но хуже всего было то, что Анна так думала еще четыре часа назад, когда все только начиналось.

С тех пор стало значительно тяжелее. Ведьма потеряла уверенность в уровне своего болевого порога. Каждый раз ей казалось, что она не доживет до конца схватки. Но вот наконец боль отступила, и Анна вздохнула с облегчением, радуясь небольшой передышке.

– Сорок секунд, – объявила Луиза. – Дорогая, ты приближаешься к финалу.

– Может быть, – ответила девушка, – но я не уверена, что у меня хватит на него сил.

– Это действительно настолько больно? – поинтересовался Жан-Пьер, вернувшись в стоящее у окна кресло для посетителей. Каждый раз во время очередной схватки он вскакивал с места и наблюдал за Анной круглыми от волнения глазами.

– Хочешь это почувствовать? – спросила ведьма и подняла перед собой руку. Вокруг ее пальцев засверкал Эфир, и она сделала вид, что собирается сжать кулак.

– Я верю, верю, – поспешил остановить ее француз.

Анна опустила руку и вновь принялась ходить по залу. Время от времени она ловила взгляд Ники, который стоял, прислонившись спиной к одному из многочисленных шкафов, расположенных вдоль стены. За полтора часа, с тех пор как они вчетвером приехали в клинику Цюриха, Анна не услышала от него и десяти слов.

Молодой человек выглядел спокойным и сосредоточенным, и каждый раз глядя на него, ведьма переставала сомневаться в благополучном завершении родов. Казалось, Ники был единственным из них, кто мог в тот момент мыслить здраво и организованно.

Когда они только собирались выезжать из замка, музыкант настоял на том, что он поведет машину, и Анна, не задумываясь, доверилась ему, потому что Жан-Пьер, хоть и мог бы доставить их в клинику значительно быстрее, вызывал беспокойство из-за своей чрезмерной реакции на происходящее. Сначала Анна даже не хотела брать его с собой, но он пообещал взять себя в руки и постараться не отвлекать девушку собственными переживаниями.