Назад дороги нет

– Та он бы нас в жизни не побил, если б к нему на помощь не прибёг старшой брат!  –  воскликнул Фредди.

Для пущей убедительности он сжал ладонь в кулак и ударил ею воздух, наверняка представляя рожу туповатого Джерри.

– И то, мы им тож’ нехило наваляли, – самодовольно добавил Майк.

Братья снова переглянулись, дали друг другу пять, а затем звонко захохотали. Такими уж они были, эти близнецы,  непоседливые, вредные, хаотичные мальчишки, которые просто обожали влипать в неприятности, и которых любили все остальные взрослые за их веселость и непосредственность, делающую их такими необычными.

– Ну сё, угомонитесь! – прикрикнула на сыновей Рейчел.

Она привстала со своего кресла, уперла руки в бока и нахмурилась, строгим взглядом глядя на близнецов, на что они состроили милые мордашки, способные пронять даже самого черствого сухаря. Рейчел заворчала, качая головой, но было видно, как в этот момент подобрели и наполнились теплом и нежностью ее собственные глаза, пока она поглядывала на мальчиков.

Калеб же смотрел на них и чувствовал, как улыбка на его лице становится все шире. У него возникло чувство, что он как будто бы из долгого путешествия наконец вернулся домой, так тут всё было знакомо: вот Рейчел, как и всегда, песочит близнецов, а близнецы, не изменяя себе, проказничают влипают в новые истории, недостает только Эвана и Эммы, которая тихонько хихикала бы, спрятав голову на плече Калеба. Юноша вдруг отчетливо понял, как сильно ему не хватало всего этого – домашней суеты, уюта, причитаний и заботы Рейчел о всех своих детях, ворчаний и оглушительного смеха мистера Беннета. Ему не хватало его дома.

Калеб провел рукой по волосам, приглаживая свою немного растрепанную прическу, на мгновение замер, когда услышал тихие шаги по лестнице и быстро повернулся, увидев Эмму, остановившуюся на последней ступеньке. Она смотрела на него хитрыми медово-карими глазами и улыбалась своей ребячливой улыбкой.  Она была босиком, одета в синие расклешенные брюки с закатанными штанинами, открывавшие вид на ее изящные щиколотки, и старый огромный темно-зеленый свитер Джона, из-за которого казалась еще меньше и тоньше, совсем девочка, решившая забрать себе одежду взрослых. Пшенично-рыжие волосы, как всегда сильно взъерошенные, смешно торчали на макушке. Она казалась Калебу такой милой и уютной, такой по привычке родной, что непременно хотелось ее обнять и щелкнуть пальцами по курносому носу, вызывая ее возмущенный вздох.

– Привет, малютка Кейлли, – протянула Эмма смешным голоском, помахала ему рукой и показала язык. Затем, недолго думая, она быстро подскочила к нему и крепко обняла, уткнувшись головой куда-то в его плечо.

– О, Пташка-Кин-Дин! – воскликнул Калеб, передразнивая ее, взъерошил ладонью и без того взлохмаченные волосы Эммы, отчего на голове у неё образовался самый настоящий хаос.

Близнецы громко засмеялись, а Эмма наигранно надула свои пухлые губы, отчего Калебу безумно захотелось провести по ним пальцем сверху вниз, чтобы получился небольшой хлопок, что он с удовольствием и проделал, с самодовольной улыбкой наблюдая, как лицо Эммы обиженно вытянулось, а в глазах мелькнул опасный огонек.

– Здорово ты эт’ сделал! – восхищенно присвистнул Фредди, во все глаза уставившись на юношу и показал ему поднятый вверх большой палец.

– Тикай от нее, Калеб! – вторил брату Майк, прекрасно знающий, на что, способна его старшая сестра в гневе.

Калеб же с Эммой чуть отступили друг от друга, ненадолго замерли, словно двое хищников перед охотой, а после, будто бы малые дети, устроили догонялки по всему первому этажу, под общий смех близнецов и Рейчел.

– Ах ты говнюк! Щас ты у меня отхватишь (диал. Киг-Дин – получишь)!  – кричала запыхавшаяся раскрасневшаяся Эмма, она и сама не могла сдержаться, звонко смеялась и перепрыгивала стулья и табуреты, которые Калеб выставлял ей в качестве препятствий.

– А ты попробуй догони, принцеска! – куражился юноша. Он всегда был быстрым и ловким, как-то даже, в той своей прошлой жизни, участвовал в соревновании по бегу, и поэтому не сомневался, что пташка не сможет его поймать, только если вдруг не применит хитрость.

И Эмма, словно прочитав его мысли, так и поступила, схватила со столика толстую исписанную коричневую тетрадь, швырнула ее в спину Калеба, когда тот на миг растерялся. Юноша пошатнулся, едва не потеряв равновесие. Эмма нагнала его, прыгнула на него, словно мартышка, и повалила на диван, приземлившись сверху.

Дико хохоча, она подвергла юношу самому ужасному испытанию из всех возможных – начала щекотать его за бока. С самого детства Калеб до безумия боялся щекотки, он даже объяснить этого не мог, но для него это было даже похуже чем, например, разбить свой единственный фотоаппарат, зная, что на новый денег не будет.

Он задергался под пташкой и громко завопил:

– Помогите! Так не честно!