Назад в космос

Баженов всю эту рекламную требуху помнил с юных лет; его вербовали в Корпорацию еще в училище. И он знал, что Корпорация не врет. При всем океане радости, в который фирма готова окунуть тебя с головой, работа в космосе пока еще остается трудной и рискованной. И Корпорация слишком заинтересована в лояльных сотрудниках, чтобы обманывать их.

Значит, прямо в лоб она не лжет. Только потихоньку. Нашептывая тебе сны, навевая грезы. Проклятье, ну зачем? В душу плюнули, гады. Просто в самую душу.

– Такая красота… И чего вам тут не живется?

Он вспомнил тесноту Крайней Станции, где ребята ждут подарков, заранее хохоча, предвкушая, как устроят внеплановый Новый год, – и подумал, что какие-то вещи недоступны его пониманию. И там, и тут люди. Почему тут нет смысла жизни, а на Крайней – есть? Да спасатели бы лопнули от счастья, дай им такие условия.

От натурального счастья.

Не от позитива.

– Красота же! – Баженов в сердцах врезал кулаком по стеклу.

– Мы очень хорошо живем, кто бы спорил, – сказал диспетчер. – Богато. Вкусно. Между прочим, не забываем о творчестве, культурно развиваемся, даем человеку все возможности стать гармоничной личностью… Но смысла жизни не было и нет. То ли его исходно не существовало, забыл Господь привинтить на какой-то день Творения, то ли он потом отвалился. Все – обман. Сто лет на одном позитиве держались, как я сейчас понимаю. А теперь у меня десять тысяч человек и… – Он бросил взгляд на карту. – Неплохо, всего лишь девяносто семь покончило с собой за три часа. И еще убийств… одиннадцать.

Он это так обыденно произнес, что у Баженова засосало под ложечкой.

– Могло быть хуже. Но статистика испортится скоро.

– А то… Попривыкнут? – с надеждой спросил Баженов.

– Черта с два. Сейчас у всех похмелье, резкое снижение тонуса. Им кажется, что жизнь – дерьмо. Завтра они поймут, что ничего не кажется, а так оно и есть на самом деле. И на станции разверзнется ад. Алло, Карков! Верно говорю?

– Абсюлеман, мсье Дюран.

– Такие дела, спасатель. Ну что, слабо поспасать? Лучше собирай вещички и улетай, пока не началось. Спасибо, что выслушал старого дурака, как-то легче стало… И не стесняйся доложить куда следует. Мне уже все равно, а с этой позитивной дрянью пора кончать. Нет от нее пользы людям. Правильно ее запретили… Только учти, Корпорация не простит тебе, что ты оказался в неподходящем месте в неподходящее время…

Баженов повернулся и увидел, как в кабинет входит Германн.

– Я вниз спускался, – объяснил тот. – Слушайте, как сильно вас стукнуло! Чего грустите? Там два кретина плачут, вы тут с кислыми рожами…

– Мы сделали все, что могли, – с достоинством произнес диспетчер.

– Не хами, Гера. Им только через трое суток привезут запасной контур, – вступился за диспетчера Баженов.

– Не нужен им контур. Все у них есть.

В углу зашевелился Карков.

– Сопли жуете вместо того, чтобы народ выручать?! – повысил голос Германн. – Смысл жизни потеряли! Вот вам смысл! На три часа работы! Ну, на пять! Сможешь на голых нервах пять часов продержаться, Карков Ваня, главный, мать твою, инженер?!

– Ты не кричи, мальчик, – буркнул Карков. – Давай раздави меня своей гениальностью. Хреновину небось придумал, самому же потом будет стыдно.

– Извините, но стыдно будет вам! Если бы кое-кому мозги не отшибло на нервной почве – сами бы решили проблему… Что такое позитив, если посмотреть в отрыве от электроники? Чисто психиатрическая технология. Сигнатура, волновой рисунок. Но как заставить ее воздействовать на мозг? Напрямую это невозможно, в мозгу нет приемника. А где есть?

Он выдержал паузу.

– Чип, – скучным голосом сказал диспетчер. – Там и приемник, и готовая система передачи сигнала на синапсы с обратной связью. Это я тебе сам могу рассказать, толку-то?

– Точно. С мозгом работают ваши индивидуальные чипы, которые щедро дарит Корпорация. Вам снимают обычные чипы и втыкают корпоративные, они якобы лучше. Они действительно намного лучше. И еще принимают в более широком диапазоне. Мы с Андреем эту волну не ловим. А вы – да.

Карков медленно, держась за стенку, встал.

– Как сигнатура приходит на чип? Элементарно, через ваш местный вайфай. Этот ящик в подвале – там блок, который генерит сигнатуру, и он действительно сгорел. Понятия не имею, как его восстановить. Но все остальное…

– Ну да, это аппаратура коннекта, – сказал Карков. – Ее можно собрать из подручных средств. Она ничего не значит без сигнала.

– У вас есть сигнал! Вы сами говорите, что на Бочке-Девять такой же позитив! Одолжите у них сигнатуру.

Германн торжествующе огляделся: ну как, оценили?

– Будь я проклят, – пробормотал диспетчер.

– Сомневаюсь, что мы сможем ее расшифровать и воспроизвести… – протянул Карков. – Но мысль интересная.

– Если Бочка-Девять готова непрерывно транслировать сигнатуру по дальней связи – не вижу проблемы. Воткните дальнюю напрямую в вайфай, сделайте всех несчастных опять счастливыми, расслабьтесь и ни в чем себе не отказывайте – занимайтесь расшифровкой хоть неделю. Виктор, давайте просыпайтесь! Вызовите эту вашу Марлен и объясните ей положение.