Наживка для фотографа

— Не думаю, что Леле эта затея понравится.

— А по-моему, наоборот. — Лиза поправила медовую челку и пристально посмотрела на Федора. — Леля еще вчера и мечтать не могла о такой рекламе, говорила, мол, у филармонии на ее раскрутку денег нет и не будет. А тут — хоп, и сразу ее фото в газете с огромным тиражом. Красивый портрет, кстати, получился. Между прочим, я считаю, что скрывать от людей такую красотищу — преступление. И Антону фото его красивой девушки, да еще с его подписью, тоже пойдет на пользу. Скандальная слава журналисту никогда не помешает…

Похоже, Лиза уговаривала сама себя. Она трещала без умолку, словно боялась остановиться и честно задать себе пару вопросов. Впрочем, Федор ее не особенно слушал. Ладно, в конце концов сестры между собой как-нибудь разберутся. Дело, как говорится, семейное. Действительно, что такого страшного произошло? Ну, попросила Лиза отвезти фотографию в редакцию, он и отвез, трудно, что ли. Да он ради этой девушки в клетку к тиграм зашел бы, не то что в какую-то контору. (Впрочем, к тиграм Лизка и сама бы запросто шагнула, уж он-то знает!) Главное, эта светловолосая девушка, эта крохотная Лиза теперь сидит рядом и не вынимает свою маленькую руку из его руки. Какая она хрупкая, эта ручка. А как красиво ветер поднимает ее волосы медового цвета. И еще сегодня день такой хороший, солнечный, можно никуда не спешить. Только вот Лиза почему-то ведет себя с ним сегодня еще строже, чем обычно…

Тут возле них нарисовался неугомонный Тошка, и Лиза преобразилась на глазах. Ее обычно капризные губы растянулись в счастливой улыбке, а на щеках появились очаровательные ямочки. М-да, похоже, он, Федор, слишком много о себе мнит. В обществе четвероногих друзей его подруге гораздо веселее и уютнее, чем рядом с ним, человеком разумным и прямоходящим. Зато в отличие от пса он хотя бы может задать ей прямой вопрос.

— Хочешь, погуляем по бульвару? Или в парк пойдем? — с надеждой предложил приятель.

— Погуляем, Феденька, только не сегодня, — поспешила отказаться Лиза. — Понимаешь, я участвую в конном троеборье среди студентов ветеринарки. Выездка, конкур и скачки с препятствиями. Сегодня у нас как раз третий этап — скачки с препятствиями, а я пока по очкам четвертая. Так что у меня решительный день. Хочу прорваться в тройку победителей.

— А можно я поеду с тобой? — оживился Федор. — Я тоже люблю лошадей.

— Ты что, Федь, серьезно? Потащишься со мной на электричке за город? Поможешь тащить тяжелую сумку с формой? Да, ты, Федя, съел медведя! Не друг, а просто мать Мария. Тогда давай, дружок, пошевеливайся, и по-быстрому. Короче, отведем домой Тошку — и вперед, на ипподром. За медалью!

Ленка быстро отщелкала скандального функционера какой-то карликовой партии, потом подскочила на митинг в защиту памятников, сделала там несколько десятков снимков, ловко уворачиваясь от локтей и транспарантов разгневанных граждан. Оставался фотопортрет балерины в еженедельное приложение. Главный редактор почему-то мертвой хваткой вцепился в эту служанку Терпсихоры. А ведь обычно театр не жаловал, предпочитая гневные кинообзоры голодающей Аллы Матвеевны. Мол, нашему читателю нужно массовое искусство, а не развлечение для элиты, которое давно не принадлежит народу.

«Балерина пусть еще пару часиков без меня порепетирует, хуже не будет», — внезапно решила Ленка и резко рванула в другую сторону от театра. Ее путь лежал в редакцию той самой желтой газетки, куда она звонила пару часов назад. Одной рукой крутя руль, Ленка набрала на мобильнике нужный номер.

— Это «Скандальная газета»? Фотоотдел? Есть снимок бывшей порнозвезды на митинге в защиту культуры, — для начала по-деловому сообщила она дежурному. — Порнозвезда как часть нашей новой культуры… А что, по-моему, прикольно.

Теперь ее голос звучал не низко и властно, а звонко и напористо. Это была ее территория, ее поле игры. С фотографами Ленка всегда находила общий язык и теперь тонко вела «разведку боем».

— Ну конечно, привозите вашу защитницу культуры, — пророкотал мужской бас в трубке. — Мы как раз готовим «Калейдоскоп приколов недели», и шеф требует побольше физиономий и прочих частей тела самых скандальных персон.

Через несколько минут Ленка уже сидела перед монитором компьютера в прокуренной комнатенке, до потолка заваленной фотографиями, журналами и газетами. Без конца вереща и вертясь на крутящемся стуле, она демонстрировала мрачному типу в черной коже (он представился заведующим фотоотделом, хотя гораздо больше походил на главаря сицилийской мафии) кадры, только что отснятые на митинге. Разговор шел сугубо профессиональный, и Ленка никак не могла перейти к вопросу, ради которого сюда примчалась. «Сицилиец» был так молчалив, словно и вправду принял обет молчания мафии — омерту, однако с профессиональным одобрением отсматривал Ленкину работу.

— Кузнечик, привет, вот это встреча! — зарокотал приятным баритоном огромный мужчина, нарисовавшийся в пролете двери. Он был увешан фотокамерами, как новогодняя елка игрушками, и легко, словно пушинку, держал в руках тяжелый штатив.