Наживка для фотографа

— Я ему покажу способ заработать! — заорал Федька и оглянулся в поисках черной банданы, однако его уже и след простыл…

Лиза, холодно простившись с новоявленной мисс Марпл, поспешила за своим верным оруженосцем. Ленка осталась одна, быстренько сложила аппаратуру в сумку и тоже двинула к выходу. Внезапно она увидела что-то в траве, не удержавшись, нагнулась. Тут же обругала себя: вечно она, как сорока, клюет на все блестящее. То на яркую, не по сезону, бижутерию, то на эффектных мужчин, у которых потом оказывается скандальная ориентация. Теперь вот на обычную стекляшку. Она рассеянно покрутила в руке находку и вдруг почувствовала, что та завораживает, притягивает, словно в ней скрыта какая-то тайная магия. Стекло было неправильной формы, дымчато-серого цвета. Кусочек метеорита. «Да это же осколок стекла от темных очков!» — внезапно догадалась девушка. Ленка повертела находку в руках. Лучи солнца обтекали округлые поверхности, почти не отражаясь от них, она уже собиралась бросить бесполезный мусор под ноги. Вдруг солнечный луч, зацепившись за какой-то незаметный скол, ударил ее по глазам.

«Тогда, в Ялте, он тоже был в темных очках», — вдруг вспомнила Ленка. Она попыталась прогнать, казалось бы, давно забытое воспоминание, но, как это часто бывает, чем большее усилие она над собой делала, тем ярче всплывали в памяти те три дня. Выходит, память и впрямь коварная штука: прячет до поры в укромных уголках все самое темное, давно забытое, а когда покажется, что оно выцвело, как на старой фотопленке, и давно исчезло — запретное вдруг проявится, да так ярко, что ударит не только по глазам, но и по сердцу. Похоже, ее личную «пленку» памяти еще и обработали каким-то сверхновым составом, не забыв проставить на каждом кадре дату: Ленка поняла, что помнит те три дня по часам, если не по минутам. Беспощадный внутренний хронометр внутри ее внезапно принялся отстукивать бешеный ритм. Как три года назад…

«Везет же некоторым», — завидовали ей тогда все, ну буквально все на этаже. Еще бы! Ленке, без году неделя работавшей в агентстве, единственной из их большого отдела, словно выигрышный билет, выпала командировка в Ялту. Да еще в середине июня, да плюс начальство договорилось, что их с коллегой-репортером поселят в шикарную гостиницу. Коллеги из их редакции, и клерки из секретариата, и художники из соседней редакции, и водители, и даже уборщица — все посматривали на Ленку с завистью. Мол, не успела на работу устроиться — и сразу же ей такие каникулы… Да, наверное, неспроста тебя взяли сюда, где даже уборщицы, не говоря о секретаршах и курьерах, чьи-то племянницы или соседки по даче. Короче, не надо рассказывать сказки. Молодая, аппетитная, мужчин в руководстве полно, уж наверное, с кем-нибудь да познакомилась поближе…

Эти сплетни Ленку только забавляли, не мешая радоваться подарку судьбы. Она обожала Южный берег Крыма, с детства помнила его душистый травяной зной, сине-зеленые краски и колючие на ощупь, раскаленные, как сковородки, скалы, словно выраставшие из моря. Ленка давно мечтала побывать в старой Ялте, побродить по ее горбатым улочкам, ведущим к морю, вволю поплавать, когда основная работа будет сделана, поскольку отпуск в этом году ей не полагался. В душе она понимала, что завистники правы и командировка больше смахивает на отпуск, и тихо радовалась — как ребенок, которого вместо школы отправляли в санаторий посреди учебного года. Да и работа, которую ей поручали в командировке, была приятной и необременительной. Им тогда предстояло вместе с пишущим корреспондентом подготовить пейзажные снимки и небольшие текстовые зарисовки для фотоальбома. Считай, неделя поездки по Южному берегу, выбор натуры, встречи с интересными людьми и все остальное в том же духе. Да и проживание в заветной гостинице приятно интриговало.

В конце концов она решила: «А не буду-ка я обращать на сослуживцев внимания, как на расшалившихся детей!» И ей стало легко и весело. Однако атмосфера в отделе, прозрачные намеки коллег и тонкие шуточки начальства с каждым днем все больше напоминали настрой старшеклассников перед первым походом с ночевкой.

— Смотри, Елена, наш Гарик бабник со стажем, своего не упустит, особенно на курорте, — веселились сослуживцы, многозначительно переглядываясь и хихикая.

— Нужен мне ваш Гарик сто лет, как засвеченная пленка, — фыркала она, — и глуповат, и простоват, бедняга. А уж красавец — не то слово! Толстый, рыжий, круглая физиономия аж лоснится от наглости… Я с такими даже в пионерлагере на дискотеке танцевать не пошла бы. У меня, между прочим, и в школе, и в институте всегда симпатичные кавалеры были.