Наживка для фотографа

— Вот тебе, бабушка, и юркнула в дверь! — усмехнулся Антон. — Если будем плестись в таком темпе, к сдаче номера в «Скандальной газете» точно не успеем. Так что, Кузнечик, можно расслабиться, а некоторым даже закурить. Везет пешеходам! Сразу двух зайцев убивают: и от гиподинамии спасаются, и нервы сберегают. О, гляди-ка, вон там наш старый знакомый! Неутомимый пропагандист здорового образа жизни и верный овощеносец Аллы Матвеевны!

По тротуару бодро семенил Иван Варфоломеевич в неизменной кепочке и с рюкзачком за плечами. Экипировку довершали внушительных размеров авоськи, сквозь прозрачную ткань которых просвечивали огромные помидоры, красный болгарский перец, глянцевые яблоки с пунцовыми боками и пучки отменной редиски.

— Похоже, у них с Аллой Матвеевной сегодня опять цветная диета.

— Какая-какая? — не понял Антон.

— Ну, то есть когда можно есть овощи только одного цвета! — пояснила Ленка. — Вчера, помню, была зеленая, позавчера — желтая, а на прошлой неделе — белая. От них Иван Варфоломеевич последовательно зеленел, желтел и бледнел. А сегодня, гляди-ка, красная! Наверное, Алла Матвеевна наконец-то решила, что ему пора слегка порозоветь…

— Иван Варфоломеевич, наш вам диетический привет! — крикнул Антон в открытое окно машины. — Похоже, вы совершали набег на рынок? Ну и как успехи в борьбе за идеалы вегетарианства?

— А, здравствуйте, молодые люди! — притормозил Иван Варфоломеевич у кромки тротуара. — В машинах, бедные вы мои, разъезжаете, вместо того чтобы пешочком, как я, гулять. А потом приметесь на здоровье жаловаться. Все болезни от излишеств, друзья мои!

— А я бы съела сейчас антрекот, — мечтательно вздохнула Ленка. — На нервной почве у меня разыгрался зверский аппетит.

Иван Варфоломеевич посмотрел на нее с нескрываемым ужасом и едва не перекрестился.

— Ну ладно, свинья грязь найдет. То есть я хотел сказать — извините, спешу. Меня Алла Матвеевна ждет к ужину, — проворчал он. — Целый день статью пишет, бедняжка, проголодалась, наверное. Исключительная женщина! Жанна д Арк российской журналистики. Вот собираюсь нам на ужин овощи на пару приготовить. Сегодня нам разрешены доктором Зайцевым, нашим диетологом, томаты и редис. Мы напрочь отказались от майонеза, растительного масла и сахара. Все это яд, молодые люди, запомните! — И он потрусил, слегка прихрамывая, дальше по бульвару, с превосходством поглядывая на водителей, изнывающих в пробке.

— Наивный! — развеселилась Ленка. — Он-то, может быть, и вегетарианец, зато его Алла Матвеевна настоящая людоедка. Валькирия журналистики. Однажды я видела, как у нее в темноте светились глаза, а волосы развевались, как змеи. После ее критических обзоров от несчастных режиссеров и актеров всегда остаются обглоданные косточки…

Машины не двигались, и Ленка стала лихорадочно соображать, что ей делать. Вдруг в зеркало заднего вида она заметила, как две машины, стоявшие за ней, нырнули в проходной двор, а светофор перекрыл путь следующей порции автомобилей.

— Раз дощечка, два дощечка — будет лесенка, — внезапно заорала она и, проехав задом несколько метров, прицелившись, ввинтилась в спасительный двор следом за лихими московскими водилами.

— Гонка под девизом «Остаться в живых» продолжается, — бесстрастно прокомментировал выходку подруги Антон и снова вцепился в поручень, потому что машина запрыгала по разбитому асфальту, как козел по горным склонам. — Хорошо, что кузнечики только прыгают, а не летают, — пробормотал он, однако Ленка не обратила на его реплику ровно никакого внимания. Счет в этой гонке шел уже не на часы — на минуты… Ленка знала, что редакция «Скандальной газеты» совсем близко, и, как заправский гонщик, готовилась к стремительному финишу.

Василий Головачев вырос в семье военного моряка и с детства привык к четкости во всем: в одежде, в мыслях, в поступках. Когда Вася был школьником, отец начинал каждое воскресное семейное утро с построения. На повестке всегда стоял распорядок дня.

— Ну, кто у нас сегодня дежурный по камбузу? — громогласно спрашивал отец грозным басом старпома.

Мама послушно подавалась вперед.

— У кого сегодня самоподготовка? — продолжал грохотать старпом.

Тут, тяжело вздыхая, выходил из строя неуклюжий подросток-акселерат Вася.

— А у кого сегодня увольнительная? — Тут сам папаша делал шаг вперед, молодцевато щелкал каблуками тапочек и, не возвращаясь в строй, отправлялся в магазин за пол-литрой.