Назло (СИ)

— Как оказалось, возможно. — Он опустил руки и стал медленно приближаться к девушке. Его лицо менялось, и оно теперь отражало вполне конкретную эмоцию — ненависть, злость.

Она более не понимала, как он тащил ее домой, молча, но, буквально разрываясь от ярости. Вроде бы она чувствовала, как он нес ее подмышкой, как швырнул на холодный пол в коридоре, как поворачивал ключ в замочной скважине. Нет, на работу он более не выйдет сегодня. Хелен лежала на полу, но все равно старалась отползти и прижаться спиной к стене. Из глаз, по неподвижному лицу лился поток искренних, горьких слез. Это преступление, это незаконно.

— Я сказал тебе. Будешь плохо вести себя — накажу. Очень сильно. — На последних словах его лицо перекосила неадекватная улыбка. Стальной голос ужасом отдавал у девушки в груди и заставлял тело дрожать от страха.

— Не надо. Умоляю. — Она шептала. Впервые за всю жизнь кто-то услышал от нее такие слова.

— Поздно. Забавно, что ты не предвидела этот момент, когда лезла из окна. Не хочешь наказания? Становись на колени. Умоляй еще. — Мышцы рук и ног были напряжены до предела, мужчину вот-вот начнет бить неконтролируемая ярость.

— Прошу, умоляю…

— Не убедительно. — Хоффман взял ее за волосы и перевернул на живот, лицом вниз. Она уперлась руками в ледяной пол, и попыталась бы встать, но он поставил ей ногу на спину. — Даже не думай, тварь. Сегодня ты будешь отрабатывать свою самодеятельность до потери сознания.

Райт встал на колени за ее спиной, закинул ногу через ее ноги, и поднес руку к ширинке:

— Я обещал, что в случае неповиновения тебе будет плохо? Так вот, тебе будет очень плохо.

Хелен зажмурилась и закусила губу, но вдруг услышала звук расстегивающегося пояса. Она взвизгнула и вновь попыталась выбраться, но безуспешно. Этот звук был знаком ей с детства, когда отец, за плохое поведение решал наказать непослушную дочь очередной поркой ремнем. Костяшки на руках посинели от напряжения, она слышала, как он вынимает этот пояс, как складывает его вдвое. Волна страха и отчаяния прошла по ее телу, она пыталась успокоить себя, но слезы сами вытекали из глазниц. Ей казалось, что вместе со слезами вытекают и ее глаза. Казалось, она слышала, как течет в соседней комнате розетка. Больше всего сейчас она хотела умереть.

Квартирную тишину рассек свист кожаного ремня. Он резким, тяжелым движением ударился о бедра девушки, оставляя на нем резкий, красный кровоподтёк. Затем еще один удар, и еще, покрывая болезненными рубцами ее попу, а когда небитого места на ней не осталось, начал проходиться по уже существующим ссадинам.

Она молчала. Дышала тяжело, хрипло, но молчала. В конце концов Хоффман устал, он отбросил ремень в сторону и начал спускать штаны.

— Ты наверно думала это все, да? Прелесть. — Мужчина мял обожжённую, красную кожу задницы, на руках у него оставалась кровь, который он смазал эрегированный член, прежде чем войти в анус девушки. — Так вот, я буду кончать в тебя до тех пор, пока сперма не польется у тебя, с другой стороны.

Когда он вошел, Хелен взвыла от боли и унижения. Никто и никогда не имел ее в зад, она чувствовала запах крови и сильное напряжение. Внутри ее рассекало нечто твердое и пульсирующее. Воздух раскалился, как вдруг у доктора зазвонил телефон. Он все звонил и звонил, но его хозяин не спешил брать трубку. Мужчина откинул волосы назад, и глухо зарычал. Девушка чувствовала, как в ее животе растекается что-то вязкое, кровь перемешивалась со спермой, и стекала глубже в кишечник.

Мобильник зазвонил снова, но никто в комнате не хотел, или не мог его слышать. Неадекватно сильные толчки просто разрывали анус соседки врача-хирурга.

— Глупая ошибка меня недооценивать, милая. Надеюсь теперь ты это понимаешь. — Он отвратительно скалился, и постоянно сглатывал слюну. Ни мужчина, ни девушка в этом коридоре не знали точно, сколько прошло времени, пока один из них не рухнул рядом с лежачей. Часто и глубоко дыша, он придвинул к себе ее, которая действительно потеряла сознание. То ли от болевого шока, то ли от страха…

«Не думал, что будет так…» — вертелось у него в голове. Эмоции застилали ему реальность, свет, звук, все на свете. Он лежал и медленно приходил в себя. Повернув голову, Хоффман увидел ее лицо, лежавшее в лужице слюны и прикрытое волосами. Рукой он смахнул их прядь: глаза были открыты, красные губы, окружающие рот, тоже, а красный носик естественно смялся, и немного торчал влево, потому как его прижала голова.

Райт поймал себя на мысли, что так или иначе хотел бы, чтоб она потеряла память после этого инцидента. Всем, что было и жило у него внутри он не хотел, чтобы она об этом помнила. Нет, ему не было стыдно, ему было больно. Просто больно. Теперь он думал, что у него на самом деле серьезные проблемы с самоконтролем, и что этим стоит заняться. Возможно, с психикой. Что это было? Состояние аффекта? Нервный срыв? А раз Иона хотела стать психологом… Может она сможет что-нибудь посоветовать.