Назначаю тебя палачом

Весь этот день она в основном молчала, наблюдая за тем, как развиваются события, и все ждала удобного случая, чтобы поговорить с Женей и высказать все, что накопилось у нее по поводу Финягиной и Петра. Но Женя, хоть и нуждалась в ее присутствии и поддержке, вся была на нервах, сильно переживала за все, что происходило вокруг нее и с ней, и пока что не нашла удобного времени и места для разговора. Постоянно была занята.

Вот и сейчас, заглянув на кухню и отказавшись играть в карты, она сделала себе бутерброд, выпила чаю и сказала, что пойдет навестить Эмму.

Спрашивается, чего ее навещать, если она только что от нее пришла?

Зато Борис не выдержал. Видимо, и его распирало желание с кем-то поговорить, а Женя словно упорно ускользала от него, исчезала. Так почему бы не поговорить с Тоней?

Антонина на самом деле считалась в доме своим человеком, членом семьи. И Борис, которого в этот вечер одолели сомнения и даже страхи, так и не найдя возможности поделиться с женой, решил поговорить с Тоней.

– Вы поговорите, а я тогда пойду на боковую. – Соня, оценив ситуацию, отправилась спать.

– Спокойной ночи, Борис Михайлович, Тонечка.

– Спокойной ночи, Соня. И спасибо вам за все, – искренне поблагодарил няню Борис.

– Да что вы такое говорите? Это вам спасибо, что помогаете Эммочке.

Она ушла, Борис достал виски, налил себе, предложил Тоне, но она отказалась.

– Тоня, вам не показалось, что сегодня какой-то чрезвычайно странный день?

– Да не то слово, Борис Михайлович.

– Раньше вы звали меня просто Борисом… – заметил Бронников.

– А мне кажется, что раньше мы вовсе и не разговаривали, – улыбнулась Тоня.

– Но я так уже к вам привык и так рад, что у Жени такая хорошая подруга. Честно. Она, знаете ли, натура увлекающаяся, ее постоянно тянет на подвиги, а вы ее как бы сдерживаете, я прав?

Тоня чуть не расхохоталась, вспоминая совместные с Женей дерзкие поездки и собственные расследования, которые они проворачивали за спиной Бориса. Вот как сегодня, например. Ведь он так и не понял, что они были в загородном доме Эммы. Что пытались найти там след пребывания парня-дезертира. И тут уже и Тоня вдруг вспомнила о Реброве. Отзвонился ли он Жене или же они договорились не звонить пока друг другу, чтобы Борис ни о чем не догадался?

И тут до Антонины дошел весь ужас положения, в котором оказался Валерий. Когда он соглашался помочь Жене и приехать в дом, чтобы осмотреть его и снять отпечатки пальцев, Виктор Финягин был жив. Но теперь-то он мертв! А в доме, получается, побывали чужие люди. Не будут ли у Реброва и его эксперта неприятности? А вдруг утром туда приедет полиция? Хотя почему полиция, ведь Финягин умер своей смертью… И где он вообще, Ребров? Сколько уже можно обследовать дом? Он давно уже должен быть здесь! Договаривались же!

И вдруг опасная мысль пронзила ее: а что, если в тот момент, когда в доме работал эксперт с Ребровым, туда вернулся Сергей? Что, если он был вооружен? Что, если в доме разыгралась кровавая драма? А они с Женькой здесь, забыли про своего друга и спокойно пьют чай, играют в карты…

Женька точно забыла про Реброва, иначе бы нашла момент, чтобы переброситься с Тоней парой слов о нем, выразила бы свое беспокойство. Хотя она же сама могла ему позвонить, пока была где-то в глубине дома, далеко от Бориса. Ведь единственное, чего она боялась, – это чтобы Борис не узнал об их попытках вести свое собственное расследование. И как же все глупо получилось! Они, получается, подставили Валеру!

Соня ушла, Борис смотрел на Тоню, словно собираясь с мыслями. Наконец сказал:

– Тоня, кажется, я потерял брата.

– Это как? – Но она уже догадалась, что он имеет в виду.

Борис же, которому просто необходим был человек, который выслушал бы его, рассказал Тоне не очень-то красивую историю своего знакомства с Наташей. Сказал, что испугался за брата, что побоялся, что тот снова увлечется этой женщиной, которую уже, возможно, начал забывать и успокоился, а она возьми и брось его снова. Потом, окончательно расслабившись от виски и от общей усталости, признался в том, что не мог представить себе присутствие в доме чужого человека. И что теперь он просто не знает, как ему поступить, у кого просить прощения. А ведь Петр теперь все знает, Наташа не могла не рассказать ему об их встрече в Москве, в кафе, где она умоляла Бориса дать ей номер телефона Петра.

– А как она вышла на вас? И почему сразу не позвонила Петру? Она что, потеряла его телефон?

– Ну да. Конечно.

– А он с тех пор номер телефона не менял?

– Нет, это точно.

– Значит, она так дорожила им, что не сохранила его номер, – попыталась принять сторону Бориса Тоня. Но тут же сама себя и поправила: – Хотя в жизни бывают разные ситуации. Так что не надо бы ее обвинять. Но с чего вы взяли, что Петр не простит вас?

– Да потому что он ни разу за весь вечер не подошел ко мне, не поговорил… Он словно избегает меня.

– Думаю, он просто не знает, как себя вести. И тоже переживает. Но вы же братья, и вы должны понимать друг друга и все простить.