Назначьте ведьме адвоката

— Господа, господа, — примирительно встрял местный инквизитор, снова вкусно булькнув подмышкой. — Давайте, не будем ссориться, а вспомним, что мы все в некотором смысле юристы. А предстоит здесь всего лишь допрос свидетеля, проводящийся в рамках судебного процесса. Значит, уважаемому судье и карты в руки.

«Юристы», синхронно, отрепетировано даже обернулись к окружному судье, такой подлости от коллег явно не ожидавшему. Тейлору его даже жалко стало. Но гораздо сильнее простых человеческих чувств в инспекторской душе пылало желание изрядно хлебнуть того, что у инквизитора под пальто булькало. А потом убраться подальше и выспаться, наконец.

Судье, растерявшему за прожитые лета живость ума и способность на других неприятное спихивать, отпинаться не удалось. Потому балаган с готическим уклоном плавно перетёк в заседание. Правда, нормальным его никто бы не назвал и от излишней готичности избавиться не получилось. И как по-другому, если вместо привычной трибуны пришлось использовать ступеньки склепа, а молоточек и подставку заменить медной табличкой с именами упокоенных и собственный кулак?

Фонарь на кончике ангельского меча начал нервно покачиваться. Хотя, может, это просто ветер поднялся.

До полуночи — традиционного времени некро-допросов — все процедуры соблюсти не удалось, свернулись поспешно, уступив сцену чародею. Парень за дело взялся деловито. Засучил рукава мантии, снял очки, сунув их за пазуху, физиономию серьёзную скроил.

— За что нынче подопечные коньячком начальство подчуют? — шёпотом поинтересовался Тейлор у главы местного отделения. — Предвидятся неожиданности?

— Да какие там неожиданности? — почти искренне удивился инквизитор. — Так, дань вежливости, не более. Ну вот с процедурой запоздали. Положено-то ровно в нуль-нуль начинать, а он в третьей минуте первого лишь к могиле подступился. Мелочи же, а?

— Мелочи, — не стал спорить инспектор, — только б вы сказали контингенту, чтоб не так явно… подносили.

— Да сколько раз говорено! — отмахнулся досадливо.

Секретарь суда, дама не молодая и строгая, обернулась раздражённо, шикнула. Пришлось замолчать. И в самом деле, неудобно — на кладбище, наконец, положенная тишина воцарилась, только ветки деревьев тихонько поскрипывали, рождая уместный антураж. Все присутствующие напряжённо за пассами некроманта следили.

Хотя смотреть, откровенно говоря, не на что было. Земля не разверзалась и могильная плита в сторону не отодвигалась. Никаких тебе синюшных рук, за ноги собравшихся хватающих, и других синематических ужасов. Просто дымка в воздухе появилась. Сначала лёгкая, едва заметная, она уплотнялась, лепя женский силуэт, чуть покачивающийся заворожённой коброй.

До конца материальной ведьма так и не стала, всё равно сквозь неё надгробья просвечивали. Но вот когда некромант зачастил речитативом, запирая призванную в реальности, у Тейлора волоски на руках дыбом встали.

Говорят, магия умерших с годами ослабевает. Если это действительно так, то стоило радоваться, что не довелось с госпожой Ярде при жизни встретиться. Её энергия — слава господу, безвольная, несфокусированная и подчинённая — разлилась гнилостно-сладкой патокой, заставляя фонари мигать. А одна магическая лампа и вовсе лопнула с пронзительно-хрустальным звоном — инспектор сам едва не взвизгнул, вторя судейской секретарше.

Да, сильна была умершая ведьма. Но сурикат оказался сильнее.

***

Странно-молодая и неприятно-привлекательная женщина в голубоватом, под ярким ламповым светом кажущимся почти невестиным, платье, безучастно висела над могильной плитой. Подбородок груди касался, руки плетьми, даже ветер ни складки ткани, ни аккуратной причёски не трогал.

Тейлора так и тянуло отвернуться. Имелось в этой безвольности и мёртвом очаровании что-то от некрофилии.

— Господа, — обратил на себя внимание явно красующийся некромант. Вот только близоруко прищуренные глаза впечатление портили. — Моя подопечная готова к допросу. Прошу прощения, но вынужден напомнить правила. Вопросы задавайте по одному. Фразы старайтесь строить как можно проще и как можно короче. К сожалению, призраки не отличаются сообразительностью. И ни в коем случае не задевайте личных чувств покойного. Реагируют они слишком остро.

— Слишком остро — это как? — уточнил начальник налоговой инспекции, бочком-бочком, по-крабьи задвигаясь за угол склепа.

— Как психи, — деловито пояснил сурикат, — весной в полнолуние.

— Может, мы, наконец, начнём? — неприязненно поджимая губы, поинтересовался прокурор.

— Так начинайте, я пока закончил.

Некромаг в сторону отошёл, руки на груди сложил и отвернулся, демонстрируя, как мало его происходящее интересует. Хотя у самого от усилий наверняка поджилки тряслись и колени дрожали. Позёр, одним словом.

Обвинитель от инквизиции, мнения адвокатессы не спрашивая, гордо вперёд выступил, насупился грозно и выдал явно заранее заготовленное: