Назначьте ведьме адвоката

Мерилен ничего отвечать не стала — нежно ножу улыбалась, ловя на серебряное лезвие отблески лампы, на соседнем столике горящей. Жена. Бриллиантовая и вовсе не фальшивая: дорогая до изумления, мастерски огранённая, отшлифованная, непробиваемо твёрдая. И жизни в ней примерно столько же.

Вернуться бы назад, да набить лучшему выпускнику академии морду. Чтоб его, сопляка, только при мысли о матримониальных планах дёргать начинало. Доказать хотел, что он не просто равен, а лучше их? Что он не портовый носильщик, не поломойка малолетняя, не выщенок[1]? Доказал. Сиди теперь, точи зубы об алмазы.

— У меня только один вопрос: зачем ты их на госпожу Рейсон натравила? Секунду! — Тейлор поднял руку, останавливая жену. — То, что ты ей передать просила, я знаю. Поэтому не стоит рассказывать, будто она могла разболтать несуществующие тайны вашей аферы. Договорились с владелицей этого чертями драного «Котла»? Умницы. Захотела ты сама дело обстряпать, будущего супруга не вовлекая? Молодец. Кира тут при чём?

— Кира? — тонко усмехнулась жена. — Как трогательно!

— Правду, Мерилен, — Тейлор откинулся на спинку стула, давя неуместное и несвоевременное желание по башке себя треснуть. — Правда — это кратчайший путь к желаемому.

Супруга повела плечиком, мол: да, пожалуйста.

— В качестве мужа ты меня абсолютно устраиваешь, Женевьев, — ответила спокойно. — Устраиваешь гораздо больше, чем… другие. Когда наш договор с теперешней владелицей фирмы вступит в силу, я получу финансовую независимость. Поэтому необходимость в новом браке отпадает.

— Я всё ещё не понимаю, — напомнил инквизитор.

— Вот именно поэтому мне и пришлось прибегнуть к… — Мерилен чуть поморщилась, подбирая подходящее слово, — … к таким некрасивым методам. Ты не понимаешь — в этом всё дело, слишком увлёкся девочкой и ситуация может зайти чересчур далеко.

— Некрасивым? — уточнил инспектор, не без труда сглатывая кислотный ком.

— Я не горжусь сделанным. Это ты хотел услышать? — госпожа Тейлор поправила причёску, переложила нож по другую сторону пустой тарелки. — Но ради спасения семьи пойдёшь на многое. Ты просто не знаешь этих амбициозных провинциальных девиц. А я знаю. Она наверняка бы потащилась за тобой в столицу, устраивала истерики, скандалы. Беременность бы придумала, а то и на самом деле ребёночка завела. Зачем такие сложности?

— То есть, у тебя уже благая цель появилась? Живот положим, но воссоединимся? — собственной выдержке поражаясь, спросил инспектор.

— Женевьев, пойми…

Да нет, никогда его со всех сторон дорогая супруга дурой не была. Наоборот, умела считать и рассчитывать не хуже любого арифмометра. Просто её мир практически не пересекался с тем, в котором обычные люди живут. Тут как? Мужа налево потянуло? Ну так пойдём и самостоятельно набьём сопернице физиономию, патлы повыдергаем, зенки её наглые выдавим. Или действительно скандал устроим, на весь свет шалаву ославим. В крайнем случае станем молча страдать.

Там же всё иначе, по-другому. Во-первых, оценим, стоит ли на ситуацию вообще реагировать. И если внимание всё же требуется, то необходимо решить, какие меры будут наиболее эффективными. А, во-вторых, на самом деле ничего же кошмарного Мерилен не совершила! Девчонку не убили, не покалечили, даже не насиловали. Всего лишь предупредили, объяснили. И уж, конечно, сама госпожа Тейлор в детали объяснения не вдавалась. Просто попросила специально обученных людей — а любую работу необходимо поручать исключительно специалистам — донести до глупышки положение вещей.

В чём трагедия? Вот если б речь не о рыжей шла, а о ком другом, в чём кошмар-то? Незаконно, конечно, но и не так чтобы очень. Всего лишь причинение повреждений средней тяжести, да и это с натяжкой.

Интересно, а его матери, которая «на самом деле ребёночка завела» кто-нибудь растолковывал правду жизни? Или хватило того, что «специально обученные люди» её взашей из господского дома вытолкали? Да и помнит ли Мерилен о его собственном происхождении? Вот это вряд ли. Госпожа Тейлор обладала исключительным талантом забывать неудобные, «некрасивые» вещи.

— Так, — припечатал инквизитор, обрывая разливающуюся соловьём жену на полуслове, и для доходчивости ладонью по столу прихлопнул, — разговор мы прекращаем. Объяснять тебе что-то всё равно бесполезно.

— Но, Женевьев…

— Прекращаем, я сказал, — супруга замолчала, только губка обиженно дрожала. Всё-таки выдержке её позавидовать стоило. Тейлоровские подчинённые после такого рявка обычно старались мимикрировать под обои. — Об идее воссоединения любящих супругов забудь. Займись лучше разводом. Ни о каком разделе имущества даже не думай. Иначе выплывут подробности твоего страстного романа с секретарём. Как ты по лекарям бегала, его подарочки леча, тоже.

— Ты бы лучше подумал…

— Дорогая, плевать, кто, как и с какими подробностями станет обсуждать мои рога, — отрезал инспектор. — Да, о финансовой независимости тоже забудь. А аферу свою даже и не начинай — пострадаешь не только ты, но и твой папаша. Надёжность и широту моих связей проверять не советую.