Назола (СИ)

  - Я и стараться не стану, - легко отозвался Рост, толкнув дверцу машины. - В окно влезу, вон как раз под ним крыльцо и козырёк. И створка у него приоткрыта на "гребёнку", снять - раз плюнуть.

  Машка сперва только рот раскрыла, а потом нервно прыснула. Андрей Филиппович раздумчиво произнёс:

  - Тогда я предупрежу Арама, чтобы тот полицию ненароком не вызвал, - он достал из кармана мобильник. - И мы с Марией поедем куда-нибудь, погуляем. Часика на полтора-два. Позвоните, как управитесь с акробатическими этюдами и боксёрскими поединками. И... - он запнулся, тревожно посмотрев на Роста.

  - Я аккуратно, - с прежней лёгкостью пообещал Рост, открывая калитку и слыша, как позади заурчал мотор "лексуса".

  Он вовсе не чувствовал никакой лёгкости. Всё, что он чувствовал - это боль, смятение и бессильную ярость на суку-судьбу, которая не оставляла Тёмке никаких шансов по всем фронтам - даже с ним, Ростом! И он действительно не знал, что будет говорить и делать после того, как вскарабкается на козырёк крыльца и влезет в окно к этому засранцу.

  Чтоб он был здоров!

  Никогда ещё эта бабулина присказка не казалась ему такой правильной.

  Очутившись на козырьке, Рост осторожно просунул пальцы в щель между пластиковыми створками и откинул крючок-"гребёнку". Распахнул окно и спрыгнул в полумрак комнаты, нетерпеливо разведя в стороны зашуршавшие полоски жалюзи.

  Он едва опрокинул торчащую как раз возле окна совершенно бессмысленную штуковину - декоративный светильник на высокой ножке в форме то ли страуса, то ли фламинго. Вид у этого фламинго всегда был какой-то очумелый.

  В точности, как у Тёмы, который сидел на своём незастеленном диване, одетый всё в ту же майку и джинсы, что были на нём в клубе, сидел, обхватив руками острые коленки и вжавшись лопатками в стену. И таращился на Роста громадными глазищами, под которыми чернели синяки.

  Увидев его, Рост мгновенно понял, почему Андрей Филиппович толковал про симптомы. Тёмка выглядел как узник какого-нибудь концлагеря после освобождения союзниками.

  - Так, - не позволяя себе паниковать, сказал Рост и порылся в кармане куртки, где у него лежали два пирожка: один с капустой, а другой с яблоками. Он купил их в обеденный перерыв, чтобы перекусить на стройке. - Вот. Ешь давай.

  Тёма моргнул своими длиннющими ресницами, простиравшимися теперь чуть ли не на полщеки - из-за осунувшейся физиономии - и, слегка заикаясь, вопросил:

  - Ты мне приглючился или как?

  - Или как, - отчеканил Рост, усевшись рядом и пихнув ему в руки пакет с пирожками. - Ешь, говорю.

  Продолжая ошалело на него пялиться, Тёма осведомился слабым голосом, но достаточно задиристо:

  - Чего ты раскомандовался?

  - Всыплю, - мрачно пообещал Рост, разламывая пирожок напополам и пихая Тёме под самый нос. - На пенёк ты уже сел, пирожок - вот он, так что давай, хавай и не галди.

  Пирожок приплюснулся в кармане, но офигительно благоухал, Рост даже сам слюну сглотнул. Тёма машинально откусил раз, другой, запихал в рот остатки и схватил следующий. Рост сурово взирал на это. На душе у него стало чуть-чуть полегче - жрать этот засранец, выходит, всё-таки хотел! Если это симптом, то хороший же?!

  - Чёрт! - спохватившись, Рост вскочил с дивана. Он что-то слышал про то, что с такими болячками, какая была у Тёмки, требуется полная стерильность. - У меня же руки грязные... да я вообще инфекция ходячая!

  Тёма ухватил его за запястье и потянул обратно, глядя на него снизу вверх своими глазищами:

  - Сядь. Ты... - он запнулся. - Пожалуйста.

  - Я на стройке работаю, - пояснил Рост, неловко усаживаясь. - Твой отец с Машкой меня там сегодня нашли.

  - Так я и думал! - Тёма вспыхнул мгновенно, как пороховой заряд, разом превратившись в себя прежнего, и Рост обрадовался такой метаморфозе несказанно. - Пожалел! Ты меня пожалел, блядь! Опять пришёл талдычить, что я твой друг?!

  - Да! - заорал и Рост, сам немедленно взъярившись. - Ты мой друг, и я тебе сдохнуть не дам!

  Он снова вскочил с дивана, и этот упёртый засранец, конечно, тоже последовал его примеру. Глаза его просто пылали в полумраке, как у волчонка:

  - Нам от смерти не съебаться - сам же пел!

  - Съебёмся, не ссы, - охрипшим голосом заверил Рост, подхватывая его под острые локти. - Я с тобой пойду в эту клинику, если ты хочешь. И останусь с тобой там - на сколько надо. Пока ты не пройдёшь всю эту мутотень. И пока не выяснится, что с тобой всё в порядке. А с тобой всё в порядке. Ты просто сам загнался, балдень!

  - Потому что ты ушёл! - надрывно пробормотал Тёма, пытаясь отстраниться. - А я... я без тебя... я же тебя...

  Он осёкся и прикусил нижнюю губу.

  Губы его и без того были воспалены и искусаны, и, глянув на них, Рост сразу вспомнил всё то, что произошло тогда в чужой прихожей. То, что он вообще мог вспомнить, конечно. И, вспомнив, впервые с тех пор не ощутил ни стыда, ни злости. Только пронзительную щемящую печаль.

  - Был бы ты девчонкой... - вырвалось у него непроизвольно, и он сам закусил губу.