Назови меня чужой

– Да, систер, – смеюсь я. И будто выныриваю из душной канители. Напрочь забываю про Яну и свои сны. Да и настроение улучшается, стоило только услышать певучий голос Дуськи. – Я буду. Обязательно. Клянусь.

– Не вздумай съехать с темы, – сурово отрезает Евдокия и тараторит оживленно. Видимо, любит меня, убогого. – Мы собираемся в субботу. В три часа. Не опаздывай.

– Погоди, – останавливаю я сорочий стрекот. – Где празднуем хоть? Дома или на Красной?

– Сезон уже закончился, Никита, – вздыхает сестра. – Эта зима теплая. Уже вместо трасс – сплошное месиво. Мы собираемся дома. У папы. В Филипповке. Сообщи, когда приезжаешь. Я пришлю машину.

– Какие мы важные, – фыркаю довольно. Такая собранная и серьезная Дуська мне нравится. Да если честно, любая нравится! Любимая сестричка моя! – Кто будет? – спрашиваю вдогонку. Чувствую, как, растворяясь, образ Яны все еще маячит за спиной. Постепенно превращается в едва уловимую дымку.

– Все свои, Никитос, – хмыкает строгая Евдокия и, прежде чем нажать на кнопку отбоя, роняет отрывисто. – Ты слово дал. Подведешь, обижусь…

Внутренний циник велит наплевать на всякие обидки, вот только сердце сжимается от нежности и любви к сестре. Такая хорошая девчонка, и какому-то придурку досталась. Мало того, что лет на двенадцать старше, так еще и дружит  с Архипом Василиди, Янкиным муженьком. Стараюсь больше не вспоминать о вероломной любовнице. Сам себя накрутил. Дурак. И вывалившись из ванной, улыбаюсь Инночке. За то время, что я принимал ванну, мир изменился. Ушли прочь никчемные воспоминания.

– Поедешь со мной? – интересуюсь между прочим. – У отца юбилей. Заодно со всей моей семьей познакомишься.

– Когда? – вскидывается она. Смотрит на меня немигающими черными глазищами. Нервно поправляет черные ровные прядки, напоминающие мне паклю.

– В следующую субботу. Успеешь подготовиться…

– Мы же с девчонками в Финку едем. Забыл? – фыркает она. Ей не хочется тащиться со мной в провинциальный город на Юге. И общение с моими родственниками тоже навевает тоску. По глазам вижу. Но спорить или упрашивать не собираюсь. Поженимся, привезу знакомиться. А пока пусть откисает в крутом финском спа. Девочки любят себя потешить массажем и сауной.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​12

Домой я прилетаю в полдень. На выходе из зала прилетов меня уже ждет солидный мужик с табличкой.

– Никита Вадимович, – басит над ухом. – Евдокия Вадимовна велела вас сразу в Филипповку везти. Все уже там.

Из прикрытого специальной сетчатой шторкой окошка крутого Мерса я с изумлением смотрю на город. Многое изменилось. Окраины застроили высотками, а центр остался прежним.

– Дусь, – звоню сестре. – Может, что-то купить дорогой? Цветы какие-то…

– Никита, у папы оранжерея. Какие цветы, бро? Лучший наш подарочек – это ты! – смеется она в трубку и заговорщицки добавляет. – Мы папе ничего не говорили…

– Ну, как-то намекните аккуратно, – прошу я и чувствую, как сердце затопляет жгучий стыд. Блин,  совестно-то как! Отец, поди, меня отчаялся увидеть. Сюрприз Дуська готовит. С ума сойти! Дожились!

Машина петляет через город, а потом снова выезжает на трассу. Мчит мимо каких-то торговых центров и, свернув на знакомую дорогу, перекрытую шлагбаумом, несется мимо  коттеджей и особняков. Останавливается около новых кованых ворот. Калитка почти сразу же открывается, являя миру моих обеих сестер. Двух абсолютных красавиц, по моему личному рейтингу. Чуть пополневшая Дуська держит за руку  дочку, а худенькая и нежная Анастасия пританцовывает рядом.

– Ну, наконец-то, – ухает Евдокия, обнимая меня и целуя в щеку. А Настя виснет на шее, да еще поджимает ноги.

– Девчонки мои дорогие! – кричу я, сгребая обеих в охапку.

– Папа-папа! – раздается рядом писклявый голос. – Какой-то дядя приехал и целует маму! – кричит испуганно маленькая вертлявая Нелли, названная в честь моей матери. На улицу сразу же выскакивает встревоженный Агафонов. Взяв дочку на руки, смотрит с легкой усмешкой.

– А-а… это ты…

Шагнув во двор, тут же оказываюсь в медвежьих объятиях отца.

– Никита, – улыбается он, но я в глазах замечаю слезы. – Это ты хорошо придумал. А почему один? Где твоя Инна?

– Потом привезу, познакомитесь, – ухожу от ответа. Всматриваюсь в лица родственников. Дуська со своим Агафоновым, Илья с женой. Немного постаревшая мачеха, выскочившая на крыльцо.

– Никитка, – обнимает за плечи, но глядит напряженно. – Ну, наконец-то дождались! Возвращение блудного сына!

– Да я особо и не блудил, – заявляю весело. Вслед за отцом захожу в дом, где почти ничего не изменилось. Те же обитые деревянными панелями стены. Массивная дубовая лестница, ведущая в спальни семьи. Огромный зал с камином и кухня, в дверях которой замерла какая-то девица в цветастом нарядном платье. Не прислуга, а значит. кто-то из близких. Вот только кто? Не узнаю сразу.

Киваю, всматриваясь в лицо, обрамленное каштановыми прямыми прядями. Зеленые глаза обалдело ощупывают меня с головы до ног.

– Не узнал? – довольно спрашивает зашедшая следом мачеха. – Так тебе и надо!