Назови меня своим именем

Выяснилось, что об абрикосах он знает больше нашего: об их гибридах, происхождении, ареалах произрастания по всему Средиземноморью и этимологии. В то утро за завтраком мой отец взялся объяснять, что название этого фрукта пришло из арабского языка, поскольку итальянское albiсoссa, французское abriсot и немецкое Aprikose, так же как «алгебра», «алхимия» и «алкоголь», произошли от арабского существительного, сросшегося с арабским же артиклем al-. Таким образом, слово albiсoссa произошло от al-birquq. Отец крайне редко находил в себе силы вовремя остановиться и непременно должен был закончить выступление каким-нибудь оригинальным фактом из своего последнего «урожая»: он добавил, что особенно удивительно, пожалуй, то, что в Израиле и во многих арабских странах абрикос в наши дни называют совсем иначе: mishmish.

Моя мать замерла в замешательстве. Я и мои двоюродные сестры, гостившие у нас в ту неделю, еле сдерживались, чтобы не зааплодировать. Однако Оливер, как выяснилось, по вопросу этимологии с отцом согласен не был.

– А?! – только и смог выдавить отец.

– На самом деле это не арабское слово, – ответил Оливер.

– Неужели?

Отец явно следовал методу «сократовой иронии»[26], начиная диалог с невинного и добродушно-удивленного «Да что вы говорите!», а затем заводя собеседника в дебри, из которых тот уже был не в состоянии выбраться.

– Это долгая история, так что потерпите немного, док. – Оливер внезапно посерьезнел. – Многие латинские слова произошли от греческих. Но в случае со словом «абрикос» все было наоборот: греки заимствовали его из латыни. Латинским было слово praeсoquum – от pre-сoquere, то есть pre-сook, «рано поспевать», то есть «скороспелый», «преждевременный». Византийцы позаимствовали слово praeсox, и оно затем превратилось в prekokkia или berikokki – а отсюда наконец пришло и в арабский язык, трансформировавшись в al-birquq.

Моя мать, не в состоянии сопротивляться его шарму, протянула руку и потрепала его за волосы, приговаривая:

– Che muvi star!

– Он прав, спорить тут не с чем, – едва слышно проговорил мой отец, словно Галилей, загнанный в угол и вынужденный признать правду, в которую не верил.

– Спасибо факультету филологии, – ответил Оливер. – Первый курс.

А я думал лишь об apriсoсk preсoсk, preсoсk apriсoсk, его абрикосовом члене.

В один из дней я увидел Оливера на одной стремянке с нашим садовником; он пытался узнать все, что только можно, о способе Анкизе прививать растения – благодаря ему наши абрикосы были одними из самых крупных, мясистых и сочных в регионе. Оливера поразила техника прививания, особенно когда он понял, что Анкизе может говорить об этом часами – только бы слушатель нашелся.

Очень скоро выяснилось, что о всякого рода еде, сырах и вине Оливер знает больше нас вместе взятых. Сама Мафальда была сражена его знаниями и умениями и даже стала то и дело спрашивать у него совета на кухне: «Как думаете, обжарить соус с луком или шалфеем?», «Не слишком ли много лимона?», «Я все испортила, да?», «Нужно было добавить еще одно яйцо – ничего не запекается!», «Воспользоваться новым измельчителем или не изменять ступке с пестиком?» Правда, моя мать все-таки не смогла удержаться от парочки колкостей.

– Как все ковбои… – говорила она. – Они знают о еде так много, но не умеют правильно держать в руках вилку с ножом. Гурманы-аристократы с сельскими манерами. Покормите его на кухне.

– С удовольствием, – отвечала Мафальда.

И в самом деле, в один из дней, сильно опоздав к обеду после затянувшейся встречи с переводчицей, синьор Уллива сидел на кухне, ел спагетти и пил темное красное вино с Мафальдой, Манфреди – ее мужем и нашим водителем – и Анкизе; все они дружно пытались научить Оливера неаполитанской песне. Это был не только гимн их южноитальянской молодости, но и лучшее развлечение для почетных гостей в их арсенале.

Оливер завоевал сердца всех и каждого.

Я видел, что Кьяра тоже очарована. Как, впрочем, и ее сестра. Даже любители сразиться в теннис, много лет подряд заглядывавшие к нам после обеда, чтобы затем отправиться на вечернее купание, теперь оставались гораздо дольше обычного, надеясь сыграть с ним хотя бы один гейм.