Назову своей

– Покаяние – на греческом «метанойя», переводится, как сожаление, раскаяние. Тебе не в чем каяться, тем более передо мной. Ты ни в чём не виновата, – спокойно произнёс Игнат и повторил по слогам: – Не вино-вата.

Шура недоверчиво посмотрела на мужа.

– И что мне с тобой делать, ёж? – улыбнувшись, спросил тот, конечно, не ожидая ответа от Шуры. Что она могла ответить?..

– Ёж? – уставилась в ответ на Игната Шура. – Ёж? Почему ёж?

– Нравятся мне твои кудряшки, – широко улыбнулся он, притянул к себе Шуру, игнорируя лёгкое сопротивление. Поставил перед собой, провёл ладонью по торчащим волоскам у линии лба. – Жутко нравятся.

В итоге Шура выдвинула предложение самой отвезти ключи и договор Любе. Игнату идея абсолютно не понравилась. Вряд ли от того, что она встретится нос к носу с воображаемой соперницей, станет легче. Лишний стресс, не более. Только зря накрутит себя, навертит в ежиной голове такой сценарий, что лучшие режиссёры мирового кинематографа выстроятся в очередь за эксклюзивными правами.

После небольшого спора согласился. Вероятно, посмотреть в лицо своему, если не страху, то неприятию, ревности – полезно. Шура – не маленький ребёнок. В чём-то она совершенно наивна, где-то, наоборот, не по годам умна.

В назначенное время Шура села за руль новенького кроссовера, заверила мужа, что справится с вождением, и отправилась отдавать ключи и договор. Игнат посмотрел на приветливо мигнувшие огни стоп-сигналов, вздохнул и поехал на службу с тяжёлым сердцем.

Естественно, он заранее сообщил Любе об изменившихся планах, та, если и удивилась, вида не подала. Спокойно согласилась встретиться с женой Игната, искренне поблагодарила за заботу, пообещала не задерживать Шуру. В последнем сомневаться не приходилось, разговаривать им не о чем. Любе, поглощённой своими проблемами, вряд ли интересна Шура, её жизнь, переживания. Болезненным любопытством, насколько помнил Игнат, она не страдала.

И всё-таки становилось не по себе, Игната не покидало ощущение, что он совершил фатальную ошибку. Внутри нехорошо скребло, грудь сдавливало от болезненного предчувствия. Интуиция, в простонародье «чуйка», не давала сосредоточиться на повседневных делах, службе. Бесконечно всплывали в памяти мигнувшие стоп-сигналы на белом кроссовере Шуры.

Не выдержал, набрал номер Шуры, ответом ему были длинные гудки, через несколько минут телефон и вовсе оказался выключен или вне зоны действия сети. Позвонил Любе – по времени они уже должны были встретиться – у той тоже телефон оказался вне зоны действия. В совпадения Игнат не верил, в теории заговоров тем более.

– Мага, – обратился он к приятелю, – можешь посмотреть сводки происшествий за сегодняшний день?

– Не наше ведомство, – ответив очевидное, пожал плечами Мага. – Тебе зачем?

– Да так… – неопределённо пробормотал Игнат.

Себе толком не мог объяснить, вываливать сумбур про дурное предчувствие не хотелось. Он – боевой офицер, а не старуха, которой дурной сон приснился. После пары звонков Шуре и Любе с точно таким же, нулевым результатом, заглянул в сводку лично.

ДТП, где Шуриной машины не фигурировало, бытовой криминал, вызовы скорых: отравления, инфаркты, удушья, драки, в том числе одна массовая в противоположном конце города – ничего примечательного.

Вышел, покурил, набрал номер ещё раз, не особенно надеясь на результат, посмотрел ещё раз сводку, которая постоянно обновлялась.

Стрельба в торгово-развлекательном центре, охранник нажал тревожную кнопку. Пока неясно, кто стреляет, сколько человек, что это: криминальные разборки с применением огнестрельного оружия, захват заложников, очередной подросток-стрелок, террористический акт – вариантов хватало.

Адрес центра заставил Игната покрыться ледяным потом и вздрогнуть всем телом, едва сдерживая маты, пронёсшиеся в голове. Именно в тот район отправилась Шура, чтобы передать ключи и договор Любе. Они должны были встретиться на остановке напротив злополучного места стрельбы.

Через семь минут он нёсся с нарушением правил дорожного движения и скоростного режима, чего раньше никогда себе не позволял, надеясь, что в самом паршивом случае в аварии пострадает только он. Город, как назло, буквально парализовало. Навигатор показывал сначала уровень пробок на семь баллов, потом восемь, ещё немного и вспыхнет уверенная девятка.

СМИ молчали, лишь в пабликах социальных сетей стали появляться сообщения, комментарии, предположения, неясные фотографии. Новость покрывалась сплетнями со скоростью звука, вычленить правду от вымысла становилось невозможно.

К тому времени, как Игнат приехал в район торгово-развлекательного центра, площадь вокруг была оцеплена. Толпились корреспонденты, зеваки и взволнованные граждане – родственники тех, кто потенциально находился внутри помещения.