Назугум (СИ)

Очнулся я уже в совершенно другой комнате, от того, что кто-то называл меня по имени, тряся за плечи. Открыв глаза увидел лицо девушки. Лишь пару секунд спустя дошло, что трясет меня Фатима.

— Не тряси меня, я тебе не груша, — сделал слабую попытку освободиться. Фатима помогла мне сесть, метнулась в сторону и принесла одноразовый стаканчик с водой.

— Пей, ты долго спала.

— Мне снился сон, что я в операционной, — отпив глоток, осмотрелся. Помещение напоминало армейскую казарму: двадцать двухярусных кроватей, привинченный к полу стол вдоль одной из стен и такие же стулья.

— Это был не сон, они сделали это с нами, — Фатима всхлипнула и уселась рядом на кровати, шмыгая носом.

— Что сделали?

— Стерилизовали нас, ты совсем ничего не помнишь? — Девушка перестала плакать, а ко мне отрывками возвращались воспоминания. Двое докторов, гинекологическое кресло, крик Фатимы и невидимые мне манипуляции. Девушка по-своему восприняла мое молчание:

— Я понимаю, ты в шоке, что никогда не сможешь иметь детей. Но сейчас главное выжить, вырваться отсюда и рассказать всему миру, что происходит с уйгурами в Китае.

— Ты о стерилизации, да плевать, — отмахнулся я от нее. Еще Баргузин говорил мне, что мой организм не может зачать, так что мне эта стерилизация как раз на руку — будет дополнительная страховка на случай изнасилования. Не хватало еще забеременеть и родить, это окончательно убьет во мне все мужское.

— Тебе плевать, что ты теперь бесплодна? — девушка даже отодвинулась от меня. Затем, словно спохватившись, продолжила: — Я понимаю, ты христианка и у вас другое положение. Но бесплодную мусульманку никто не возьмет замуж, если только не второй или третьей женой. Я тебе вот, что скажу, — Фатима посмотрела по сторонам, убедившись, что нас не слышат, продолжила, — это им с рук не сойдет. Мир узнает об этих бесчеловечных опытах, я собрала достаточно материала, чтобы Китай стал изгоем в мировом сообществе.

Глава 13

Фатима Демирель

Фатима родилась в семье Демирель в г. Бурса: ее отец содержал маленькое кафе, мать и два старших брата работали там же. Она была поздним ребенком, с самого рождения, окруженная вниманием и заботой. Родители не стали отдавать ее на начальное образование Anaokulu, самостоятельно занимаясь с ней в свободное от работы время. Начальное образование Фатима получила в лучшей частной школе Бурсы — в школе имени Кемаля Ататюрка. После окончания восьмилетнего цикла обучения, девушка самостоятельно поступила в Стамбульский университет, один из старейших вузов Европы и Азии, на факультет журналистики. Попутно изучая английский, девушка уже на втором курсе попала в поле зрения турецких спецслужб — ею заинтересовалась Милли Истихбарат Тешкилаты (МИТ).

Первый контакт Фатимы с будущими работодателями состоялся в кабинете декана, куда ее вызвали прямо с лекции. Мужчина, представившийся Фатихом Гюндегды, попросил декана оставить его наедине со студенткой. Фатима отлично помнила тот первый разговор, когда она приняла предложение Фатиха сотрудничать с МИТ. С этого момента, ее учеба и дела пошли в гору. Закончив университет, по протекции МИТ ее сразу трудоустроили в стамбульское отделение Reuters News Agency, одно из самых влиятельных новостных агентств в мире. Первые два года она проработала помощником редактора новостной колонки стран Азии, пока не получила первое задание — освятить пантюркисткую конференцию, проходившую в далеком и малоизвестном Казахстане.

Именно тогда ее снова вспомнили в МИТ, наряду с журналисткой работой, ей надлежало сблизиться с одним из казахстанских политиком, отвечавшим за контакты с Китаем.

Будучи весьма привлекательной девушкой, Фатиме удалось заинтересовать Нурлана Телаева. Не допуская до своего тела молодого казахского политика, Демирель удалось выполнить поставленное задачу — завербовать влюбленного в нее казаха. Дальнейшая обработка завербованного было не ее задачей, этим занимался третий отдел МИТ.

Именно находясь в Казахстане, Фатима впервые услышала о бедственном положении уйгуров, этого тюркоязычного этноса, оказавшегося в составе КНР. Вернувшись с задания, Фатима сама вышла на контакт со своим куратором — генералом Бератом Демиром. Генерал подтвердил, что действительно уйгуры находятся в дискриминационном положении в Китае, а мировое сообщество закрывает на это глаза.

— Почему мы не можем сделать ничего, ведь это наши братья, — взволнованная девушка ходила по кабинету генерала. — Мы же входим в НАТО, у нас сильная армия, почему позволяем убивать наших братьев?

— Китай ядерная держава, вторая экономика мира. Кроме того, это очень закрытая страна, у нас нет фото и видео материалов, чтобы представить мировой общественности, — генерал Демир стряхнул пепел с сигареты. — А без твердых доказательств, никто в Совете Безопасности ООН не станет слушать наши обвинения. Резолюцию не принять, тем более что у Китая есть право Вето.

— Неужели МИТ не может достать доказательства геноцида уйгуров, или нашу тюркское единство это просто слова?