Не ангел

— Спокойно, Себастьян, — колко заметил Пол Дэвис, и все засмеялись.

— И все же именно леди Селия оценила потенциал моей книги и успешно боролась за нее, рискуя навлечь на себя гнев мужа размером выплаченного автору гонорара. — («Себастьян! Остановись!» Но Оливер улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй. «Слава богу, он выпил уже изрядно шампанского», — подумала Селия.) — И поэтому мне снова хочется поднять бокалы! — воскликнул Себастьян. — За Селию и Оливера Литтонов, за то особое качество и блеск, которые присущи всем их публикациям, и за уникальный сплав их талантов.

— Ну что ж, — сказал Оливер, когда машина подкатила к дому, — вечер удался на славу. Все было просто замечательно. И прав Себастьян, он более всего обязан тебе. Заслуженная похвала, моя дорогая. Заслуженная.

Селию охватил такой стыд и сознание вины, а вместе с тем и такая радость от публичной похвалы, что в ту ночь она легко, почти с восторгом отдавалась Оливеру.

— Чай? Прекрасно, — сказала ММ, — спасибо.

— Пожалуйста. Мне жаль, что с нами не будет малыша, но я смогу хотя бы повидаться с вами. Тогда, может быть, возле универмага «Фортнум энд Мейсон»?

— Замечательно.

— Хорошо. Тогда в четыре часа. У меня в руках будет экземпляр «Спектейтора», и я буду в темно-сером пальто.

В темно-сером пальто оказались еще несколько человек, но ММ сразу узнала Гордона Робинсона. Он был невероятно высок — больше шести футов — и обладал довольно запоминающейся внешностью: густые седые волосы, аскетическое лицо. Он поклонился ей, сняв свой черный гомбург[27], и с улыбкой пошел навстречу.

— Миссис Литтон, как я рад наконец встретиться с вами. Позвольте?.. — Он указал на кресло рядом, которое она завалила свертками.

— Конечно.

— Рождественские покупки?

— Ну… да. Вообще-то, в основном для Джея. Боюсь, я балую его. Стараюсь не баловать, но…

— На то они и дети, — рассудительно заметил Гордон Робинсон, — я так всегда думал. Самому мне не выпало счастья иметь хорошую семью, но если бы это случилось, то я уверен, что стал бы самым снисходительным отцом.

ММ не сочла возможным спрашивать, почему ему не выпало такого счастья, — это было бы довольно неуместно.

Она выпила с ним чаю с бо́льшим удовольствием, чем полагала, ей было приятно посидеть в компании хоть кого-то, помимо леди Бекенхем и Дороти, а Робинсон оказался хотя и вполне серьезным, но очень милым человеком и интересным собеседником. Он был юристом и работал в одной из фирм Сити, жил он один в Сент-Джонс-Вуд, потому-то он и оказался в том месте, где сбил Джея. Робинсона мучили постоянные угрызения совести из-за того, что ему пришлось поместить престарелую мать в дом призрения.

— Я пытался справиться сам и с помощью сиделки, но в конце концов это стало нереально. Надеюсь, ей там хорошо, но…

— Конечно хорошо, — согласилась ММ, — и ей наверняка не хотелось быть для вас обузой.

— Она не обуза, она вообще святая. — Когда он говорил это, его глаза делались какими-то удивленными, и ММ это нравилось, как и его чувство юмора.

Робинсон сказал ей, что был единственным ребенком в семье.

— Не знаю, хорошо ли это, но в целом, мне кажется, благоприятно влияет на юную жизнь.

— Надеюсь. Джей тоже единственный ребенок. Но у него есть двоюродные братья и сестры, и он любит бывать с ними.

— Правда? А скажите, миссис Литтон, вы имеете какое-то родственное отношение к литературным Литтонам?

— Это я и есть, — улыбнувшись, призналась ММ, — и, чтобы уж быть точной, мистер Робинсон, я мисс Литтон. Да, это мой отец основал издательство «Литтонс».

— Неужели? О, как чудесно! Послушайте, так ведь именно «Литтонс» публикует ту детскую книжку, о которой я упоминал. Ай, как глупо с моей стороны, вы, конечно же, знали об этом. — Он так смутился, что весь зарделся и замолчал. Это тронуло ММ.

— По-моему, нужно быть сверхинформированным, чтобы все знать, — успокоила она его, — очень немногие имеют представление о том, кто что издает.

— О, меня всегда это очень интересовало. Мой отец был большим знатоком английской литературы, и я собираю ранние издания.

После этого Робинсон еще долго и с удовольствием разговаривал с ней. ММ сидела и впитывала его доброту, мягкие манеры, деликатную вежливость. Он ей очень нравился.

— Я редко бываю теперь в Лондоне, — сказала она, когда они прощались напротив входа в «Фортнум энд Мейсон» и он заботливо усаживал ее в такси, — только если в «Литтонс» какое-нибудь важное совещание. Но когда я приеду в следующий раз, можно с вами связаться? Я хочу подарить вам экземпляр первого издания «Меридиана» для вашей коллекции.

Робинсон очень обрадовался и поблагодарил ее.

ММ долго размышляла над тем, мог ли этот человек стать ее другом. Но как он отнесется к тому, что она не только мисс Литтон, но что у нее вообще не было мужа, что она не была замужем за отцом Джея? Гордон Робинсон производил впечатление довольно старомодного человека. Может быть, стоило сразу все сказать ему? Но тогда он подумал бы, что она имеет на него виды. А впрочем, какая разница? Если для него отношения с нею больше чем дружба, значит такая дружба ей не нужна.