Не ангел

— Хорошо. Так я у себя в кабинете, Брансон. Если вдруг понадоблюсь доктору Перрингу.

Несколько минут спустя появился доктор Перринг:

— О, мистер Оливер, рад видеть вас. Ваша жена просила вас подняться к ней, как только вы сможете.

— С ней все в порядке?

— Да, все хорошо. Надеюсь. Она сама вам все расскажет.

Доктор улыбнулся, и у Оливера отлегло от сердца. И, перепрыгивая через две ступеньки, он побежал наверх к жене. Селия лежала в подушках, лицо у нее было бледное, но какое-то странно счастливое. Она указала ему на место рядом с собой и взяла за руку.

— Оливер, — произнесла она, — мне нужно кое-что тебе сказать.

Еще там, в офисе, Селия поняла, что не может, не желает и просто не способна позволить себе потерять этого ребенка. Какая-то властная сила разом вытеснила из ее головы мысль об аборте и договоренности с доктором Блейком. Она сидела и прислушивалась к тому, как боль то накатывает, то отступает, и думая — вернее, только пытаясь думать, — как хороша, как сладка и упоительна эта боль, как вдруг ее охватила паника. При мысли, что ее ребенок умрет. При всех проблемах, которые на нее навалились, при всех трудных решениях, которые ей предстояло принять, при всей боли, которую ей придется кому-то причинить, она вдруг захотела этого ребенка безудержно и страстно. Захотела уберечь его, заботиться о нем, любить его. Селия не могла объяснить, почему с ней такое произошло, наверное, то было выражение любви, заговорившей в ней громко и настойчиво.

Последние несколько месяцев она вела себя не вполне честно и, вынудив себя пройти через страдание, чувствовала, что может хотя бы отчасти искупить свою вину. Это, наверное, было неразумно: вероятно, и Себастьян, и Оливер предпочли бы вообще ничего не знать об этом нежеланном, быть может, незаконном ребенке. Но и убивать его они тоже не пожелали бы. И у нее не было права так поступать — по отношению к ним обоим. Они — во всяком случае, один из них — имели на ребенка отцовское право, и она не могла лишать их этого права. Со страхом думая о признании Себастьяну, Селия знала теперь, что это неминуемо. Это могло стать единственным положительным выходом из всего случившегося.

— Доктор Перринг сказал, что мне нужно полежать по меньшей мере две недели. Полный отдых. Боль уже проходит. И…

— А больше никаких признаков? — озабоченно спросил Оливер.

Его всегда смущало все даже отдаленно интимное. Именно по этой причине он никогда и не догадывался о ее беременностях. Когда-то Селия поддразнивала его за это и подробно объясняла, как устроено ее тело, как проходит оплодотворение и каковы признаки беременности, но, видя, как это угнетает Оливера, прекратила разговоры на подобные темы. Даже роды оставались для него загадкой. И хотя Селия недоумевала, а порой и раздражалась, когда муж отворачивался, если она кормила ребенка грудью, она в конце концов привыкла к этому, позволив ему поступать по-своему.

— Нет, никаких. Но была реальная угроза. И пока что остается.

— Я так рад, — сказал Оливер, наклоняясь и целуя жену, — очень, очень рад.

И даже притом, что Селия наделила его такой радостью, не ведая, как долго она продлится, ее все же мучил вопрос: правильно ли она поступила? Но вскоре она заснула и, несмотря на множество причин для волнений, спала лучше, чем долгие недели до того, глубоко и без сновидений, и проснулась посвежевшая и полная сил.

Глава 28

ММ подняла телефонную трубку и набрала номер Себастьяна. Хуже не будет, решила она, а вдруг удастся его уговорить? Ее сильно удивил демонстративный разрыв Себастьяна с «Литтонс». Прежде Брук был так предан им и так благодарен за издание «Меридиана», что, по словам Селии, собирался даже отказаться от гонорара за следующую книгу. Почему же вдруг такая перемена? Конечно, мужчины, да еще и талантливые, — люди весьма капризные. Но ведь он так дружен с семьей Оливера и Селии, его все любят, Барти без конца говорит о его книгах. Нет, тут явно что-то не так, произошла какая-то ссора, наверное, это Оливер, известный гордец, подпортил дело. Ну ладно, не получится так не получится. А попробовать нужно.

— Всегда помни: авторы прежде всего, — постоянно внушал Эдгар Литтон и ей, и Оливеру, когда они учились издательскому делу под его руководством. — Это сокровище. Берегите их, хольте и лелейте. Без них мы ничто.

Видимо, Оливер и Селия плохо холили и лелеяли Себастьяна.