Не ангел

— Леди Селия, вы же нездоровы… — испугалась Мэри.

— Все в порядке, Мэри. Правда. Мистер Брук может войти.

— Вам что-нибудь принести?

— О… нет. Ничего не нужно. Если только… Себастьян, хотите что-нибудь выпить?

— Нет, — нетерпеливо сказал он. — Нет, ничего. Спасибо.

Мэри удалилась. Себастьян прикрыл за собой дверь. Он стоял и молча глядел на Селию, глядел бесконечно нежно и очень взволнованно.

— Почему ты не сказала мне? — спросил он. Затем подошел к постели, взял Селию за руку и поцеловал в лоб. — Я люблю тебя, Селия. Я очень, очень тебя люблю. А теперь люблю еще сильнее. Как никого никогда не любил.

И уже во второй раз за утро Селия расплакалась.

Глава 29

— У нее киста, — сказал Селии доктор Перринг, предельно осторожно обследовав брюшину Сильвии, и тихо добавил: — Гнойная, по-моему. Женщину необходимо класть в больницу.

В глазах Сильвии, помимо боли, появился теперь и страх.

— О нет, — воскликнула она, — только не в больницу, пожалуйста, не в больницу.

— Ну… посмотрим. — Доктор ласково погладил ее по плечу и укрыл одеялом. Сильвию уложили в постель в комнате, где раньше жил Джек. Барти сидела за дверью, ожидая конца осмотра. — А вам, леди Селия, нужно лежать.

— Я знаю. Но Сильвия выглядела такой больной и взволнованной, что я решила хоть немного побыть возле нее. И возле Барти.

— Давайте обсудим это наедине.

Доктор Перринг и Селия вышли из комнаты. К ним тут же подскочила Барти:

— С ней… все хорошо?

— Боюсь, не очень. Но мы ей поможем. А теперь самое полезное, что ты можешь для нее сделать, — это обтирать ей лоб влажной губкой и постоянно поить ее водой. Ты согласна?

— Конечно, — кивнула Барти.

— Умница. Я еще зайду к ней до ухода. Не волнуйся, твоя мама очень сильная. А вот вы — нет, — с укором сказал он Селии, довел до ее комнаты и велел снова укладываться в постель. — Я вас предупреждаю еще раз: малейшее напряжение, и вы потеряете ребенка.

— Хорошо, я буду слушаться.

Доктор взглянул на нее: Селия выглядела очень возбужденной и, видимо, плакала. Лицо было бледным, глаза потемнели и затуманились.

— Постарайтесь сохранять спокойствие, — ласково посоветовал он, — это очень важно. Это нужно для вашего ребенка, вы же знаете. Сейчас надо думать только о ребенке.

— Я постараюсь, — пообещала она, — честное слово, постараюсь.

— Вот и хорошо. Ну что, боль ушла?

— Да. Совсем ушла.

— Кровотечения нет?

— Нет.

— А спина, голова не болят?

— Нет, не болят.

— Хорошо. Ну что ж, похоже, мы его утихомирили.

— Его?

— Или ее. Знаете, по-моему, скорее всего, это она. Девочки всегда беспокойнее.

— Особенно в нашей семье, — улыбнулась Селия.

— Да, это точно, — согласился доктор и тоже улыбнулся в ответ. — А теперь давайте поговорим о миссис Миллер. У меня есть опасения, что она серьезно больна.

— Я тоже так считаю.

— У нее киста яичника. Инфицированная. И довольно большая. Я подозреваю, что гнойный процесс быстро прогрессирует. Живот очень твердый. Температура стабильно высокая. Женщине действительно необходимо в больницу, хотя, честно говоря, я не знаю, что можно для нее сделать, разве только вычистить брюшную полость. В идеале мне надо бы заручиться еще чьим-то мнением.

— Она страшно боится больниц. Всегда боялась, — заметила Селия. — А нельзя ей остаться здесь, хотя бы ненадолго?

— Это опасно. Я понимаю, она слишком напугана, но это делу не поможет. К тому же ей здесь потребуется сиделка, я мог бы посодействовать, если бы… — Он сделал многозначительную паузу.

Селия понимающе улыбнулась.

— Конечно. Все, что нужно. Пожалуйста, найдите сиделку. И непременно заручитесь мнением своего коллеги.

— Ладно, — сказал доктор, убирая свой инструмент и с улыбкой поглядывая на Селию, — я боялся, что нам понадобится помощь гинеколога. Но теперь, кажется, необходимость в нем отпала. Будем благодарны Богу за Его милосердие.

Милосердие! Не так давно Селия уже слышала это слово. Так говорил Себастьян.

— Ради бога, — умолял он, — ну прояви ко мне хоть каплю милосердия!

А она лежала и плакала, неотрывно глядя на него, и шептала, что не может.

— Я не понимаю, — твердил он, — я не понимаю, почему ты не сказала мне!

— Я не могла, Себастьян. Правда не могла. Я не знала, что думать, что тебе говорить.

— Но ведь… возможно, он мой? Ведь он в самом деле может быть моим! — Селия молчала. Ей мучительно хотелось что-то ответить. Но слова не шли. — Селия! Ну скажи хоть что-нибудь. Не оставляй меня вот так, это невыносимо. Ты беременна, и вполне вероятно — очень, очень вероятно, — моим ребенком. И как же ты можешь… просто так взять и бросить меня?

— Я… не знаю, — с огромным усилием вымолвила она.

Он дал ей время — до пятницы. В этот день Себастьян уезжал в Соединенные Штаты.

— Все это время я буду дома, — предупредил он, — и, если ты придешь, я все брошу, останусь здесь и позабочусь о тебе. Иначе я уеду, и ты уже не увидишь меня. Во всяком случае, очень долго. Но, очевидно, ты не передумаешь, раз ты даже пыталась скрыть от меня, что беременна.

Она снова ничего не ответила. И по сей день пребывала в полной нерешительности, словно ожидая чего-то, что могло бы ей помочь.