Не ангел

— Оливер, почему нет? У нас по-прежнему остается шанс. Но стоит только сдаться, пустить набор в макулатуру — и вот тогда действительно наступит конец.

— Честно говоря, — признался Оливер, — я не вижу ни малейшего смысла сопротивляться. Селия, ты же читала книгу и знаешь, что параллели в романе и реальной жизни Лотиана неоспоримы. Ни один здравомыслящий судья не возьмется аннулировать запрет. У нас нет весомых аргументов, насколько я понимаю. И Бриско со мной согласен.

— Зато я не согласна. Мы можем еще раз поговорить с Гаем?

— Чего ради?

— Пока не знаю. Просто мне кажется, это нужно сделать. Ведь это его книгу собираются уничтожать. И было бы жестоко даже не поставить его в известность.

— Не нужно было так писать, — угрюмо сказал Оливер. — Это глупо и непрофессионально.

— Оливер, он же совсем еще молодой автор. Это его первая книга. Нам самим следовало лучше смотреть.

— Не вижу особого смысла в том, чтобы с ним церемониться.

— Не церемониться, а просто проявить профессиональную сни сходительность. Однажды он напишет другую книгу…

— Но только не для «Литтонс», — добавил Оливер.

— Разумеется, не для «Литтонс», если ты будешь гнуть свою линию. Для «Литтонс» тогда вообще никто больше не станет писать книги. Потому что не будет самого «Литтонс».

— Ох, Селия…

— Я все-таки с ним поговорю. Прежде чем мы отправимся на свидание с «Браннингз». Я категорически настаиваю на этом.

— Я не в силах что-либо изменить.

— Ты этого не знаешь.

Селия взглянула на часы. Девять. Через час Себастьян уедет. И ей станет спокойнее. Будет больно, ужасно больно, но уже не так мучительно.

— В котором часу встреча с «Браннингз»? — спросила она ММ.

— В полдень.

Вот и хорошо. К тому времени Себастьян уже будет далеко, уже на борту корабля.

— А Питер Бриско придет на встречу?

— Надо полагать.

— Так что, едем? Нам предстоит большое сражение. Собираем легионы, планируем кампанию. Вперед! — Будучи в движении, Селия и физически почувствовала себя гораздо лучше.

Гай сел на первый поезд, идущий в Кембридж. Он отбывал от станции «Ливерпуль-стрит» в пять тридцать и прибывал на место примерно в восемь часов. У Гая был адрес Лотиана, и он планировал оказаться на пороге его дома уже в половине девятого. Гай хотел предварительно позвонить профессору, но потом решил этого не делать. Он счел внезапность лучшим средством ошеломить Лотиана. Он знал, что тот на месте и никуда не уехал. Худшее, что могло произойти, — то, что Лотиана не будет дома. В таком случае Гаю придется немного подождать. Если потребуется, весь день. Торопиться особенно некуда.

Путешествие вдоль границы Хертфордшира к Северному Эссексу показалось Гаю на редкость поэтичным. Стоял прекрасный погожий день, и английские просторы за окном выглядели до нелепости совершенными в легкой золотой дымке.

Гай прихватил с собой булочку с сыром и фляжку с кофе. Он сидел, с удовольствием поглощая булочку и глядя в окно, как поезд проезжает роскошный виадук близ Колчестера. Сверху, словно с неба, открывался вид на неожиданно ставшие маленькими поля, деревья и речку далеко внизу. Гай думал о том, что однажды станет знаменитым и преуспевающим писателем, будет путешествовать в пульмановском вагоне и закажет себе завтрак из четырех блюд. И случиться это может уже совсем скоро, а когда случится, он поведет Сюзанну Бартлет обедать в «Ритц». Она определенно того заслуживает.

Гай не чувствовал ни малейшего волнения, он был просто непробиваемо спокоен. Он в точности знал, что́ собирается сказать. И как сказать: очень вежливо, даже уважительно. А потом снова уехать. После чего отправиться прямиком к Литтонам и дать им полные гарантии того, что книга выйдет в свет без всяких неприятных последствий. Все вдруг представилось ему до нелепости простым и ясным.

И тут поезд остановился.

ММ сидела в автомобиле, слушая, как спокойно беседуют Оливер и Селия, обсуждая предстоящий день, и снова удивилась тому, как это Оливер терпит двуличность жены, ее неверность, — это просто поразительно. Вчера ММ слышала только обрывки скандала с Барти и так толком и не поняла, о чем они кричали, но Оливер явно защищал Селию. Притом очень рьяно. Как он может? ММ даже видела, как он поцеловал Селию и взял за руку, когда она появилась из своей комнаты, собираясь спуститься вниз. ММ была совершенно сбита с толку: она полагала, что идеально знает Оливера со всей его честностью, открытостью, даже щепетильностью, но тут поняла, что не знает его вообще. Она вспомнила о совете брата накануне вечером и в очередной раз удивилась. Она по-прежнему не знала, как ей поступить и стоит ли последовать этому совету. Если бы при всем его мирском прагматизме совет исходил от Селии, ММ бы это не смутило, но от Оливера…