Не Барби для босса (СИ)

Роман Петрович тянет меня к себе, прижимает крепко, и мы начинаем двигаться в такт музыке. Я чувствую, как его руки обхватывают мою талию, а под пальцами ощущаю, как моя кожа покрывается мурашками. Меня охватывает странное чувство — вроде бы всё это шутка ради развлечения, но тело обдает пьянящим жаром.

— Смирнова, ты чего как Буратино? — фыркает Роман Петрович, ведя меня в танце. — Давай, плавненько двигаемся, вот так.

Он разворачивает меня спиной к себе, обнимает за талию, и я чувствую, как его дыхание касается моей шеи. Мы медленно покачиваемся, и я стараюсь расслабиться, покачивая бедрами в такт. Закрываю глаза, откидывая голову ему на грудь.

— Ну, вот, отлично. А то вся деревянная была, — шепчет Роман Петрович мне в ухо и я покрываюсь мурашками.

— Это я деревянная? — хмыкаю, чувствуя, что меня ведет после танца. — Смотрите, как я умею.

Начинается новая композиция, и я внезапно решаю впечатлить начальника до глубины души. Забираюсь на столик в гостиной, пытаясь не светить розовыми стрингами и начинаю танцевать под восточную музыку. Вдруг стол качается, и я в ту же секунду теряю равновесие. Падаю.

Роман Петрович успевает подхватить меня в крепкие объятия, но я взвизгиваю, царапаясь внутренней частью бедра об острый край пряжки его ремня.

— Ай, как больно, — стону, пока крепкие руки несут меня на кухню, сжимая в объятиях.

Роман Петрович сажает меня прямо на стол.

— Где больно? — обеспокоенно смотрит мне в лицо.

— Бедро, — стону, сжимаясь.

— Нууу, — задумчиво оглядывает меня босс, — тогда раздвигай ноги.

Глава 9. Роман

Смирнова сидит на столе, зажав ладони между ног. Кажется, у нее даже слезы на глазах блестят. Я достаю аптечку, быстро нахожу зеленку и ватные палочки. Подхожу к ней и, не теряя времени, требую:

— Показывай.

— Роман Петрович, давайте я сама справлюсь. Там, правда, не сильно. — Женя округляет глаза, смущается и пробует увильнуть.

— Что, боишься, что узнают, что ноги перед боссом раздвигала? — фыркаю язвительно.

Она смеется, и это, кажется, помогает ей расслабиться. В итоге она подчиняется и медленно раздвигает ноги, позволяя мне добраться до царапины. Я аккуратно приподнимаю пышную юбку. Стараясь игнорировать розовые трусы, которыми Смирнова уже успела меня пособлазнять, пока карабкалась на стол, мажу большую кровавую полосу зелёнкой. Женя морщится от боли, а я наклоняюсь и дую на рану, чтобы хотя бы немного снять жжение.

— Голова босса у упаковщицы между ног, — вырывается у неё смешок и она тут же прикрывает рот рукой. — Ой, простите. Всё, я в дрова. Шутки дебильные пошли.

— Можно подумать, до этого умные были? — закатываю глаза, хмыкая.

— Я вас предупреждала про шампанское. — вздыхает Смирнова. — Если завтра ничего не буду помнить, про эту шутку не напоминайте, пожалуйста. А то мне будет стыдно.

Я замолкаю, сжимаю зубы. В голове пульсирует одно желание — забыть о всём и разложить её прямо здесь, на этом столе. Но нет, нельзя. Я должен контролировать себя. Глубоко вздыхаю, выпрямляюсь, убираю аптечку.

— Пошли спать, пьянь, — говорю хмуро, чтобы не выдать свои истинные мысли.

Подхожу к ней, подхватываю её на руки и несу к лестнице. Женька испуганно ахает и обхватывает меня за шею.

— Вы, конечно, прям… настоящий мужик. — вздыхает с нотками грусти в голосе. — Меня никто на руках и не носил, кажется. Я ж здоровая, как лошадь.

— Да какая ж ты здоровая? Легкая, как пушинка. — усмехаюсь и чувствую, как приятно урчит мое эго.

— Это просто вы сильный, — скромно отзывается Женя, кажется, смущаясь. — Мама мне всегда говорила, что на такой лошади пахать можно.

Вздыхаю. Женя высокая, да. Но довольно худенькая. На ней не пахать надо. Ей бы в модели попробовать. Да уже, наверное, поздно.

— Ты не лошадь, Женя, — смотрю на нее с улыбкой. — Не слушай никого.

— Спасибо, — улыбается она в ответ и внезапно чмокает меня в щеку.

— Значит, есть вероятность, что ты с утра будешь страдать амнезией? — хитро щурюсь, поднимаясь по ступеням.

Она тихо смеётся:

— Большая вероятность.

— Тазик подставить? — поддразниваю её.

— Не, блевать я не буду, — уверенно отвечает она.

— Хоть какой-то плюс, — усмехаюсь. — Что ж ты такая слабенькая?

— Я предупреждала, — вздыхает она, и я чувствую, как её голова устало опускается мне на плечо.

— А я надеялся, что мы ещё пошалить сможем. — Шучу игриво, чуть склоняя голову ближе к её уху.

Она поднимает взгляд и хмыкает:

— Как? Померяемся, у кого больше давление?

Я закатываю глаза, пытаясь скрыть улыбку. Её чувство юмора не даёт мне расслабиться. Она знает, как поддеть, чтобы в душе зашевелилось горячее желание ее переубедить.

Заношу её в ванную, осторожно ставлю на ноги, достаю с полки свою шелковую рубашку и передаю ей.

— Давай, переодевайся. Моя рубашка тебе больше подойдёт для сна, чем твои эти… экстравагантные наряды. Только на замок не закрывайся. Чтобы я не волновался.

Она смеётся, берет рубашку и, качнувшись, прикрывает дверь. Я слышу, как включается вода, и сам ухожу в свою комнату переодеться в домашнее. Сажусь на кровать, пытаясь привести мысли в порядок.