Не бойся глубины

Время до встречи с ней Салахов провел в сильном волнении. Он так не волновался ни перед экзаменами, ни перед рискованными сделками. Что касается женщин, то по отношению к ним Юрий испытывал смешанное чувство – превосходство и легкое, снисходи – тельное презрение. Он никогда перед ними не робел, не стремился привлечь к себе их внимание, не угождал. Женщины для него являлись чем-то вроде игрушек, которыми он тоже особо не увлекался. Даже в детстве. Маленького Юру можно было спокойно брать с собой в «Детский мир», не боясь истерик и истошных криков типа «хочу лошадку!» или «купи машинку!». Точно так же он относился к миру вещей, когда вырос. Одежда, автомобили и прочие статус-символы интересовали его только с практической точки зрения. Может быть, именно поэтому они доставались ему легко.

Что касается денег, то тут картина такая же. Сам процесс деятельности захватывал Юрия, а не обогащение. Деньги плыли ему в руки как бы между прочим. Любые вещи были ему доступны. И он начал терять вкус к жизни – слишком быстро получив все, к чему стремятся люди. Принято считать, что это хорошо. Но жизнь на поверку оказалась набором иллюзий – они загадочны и привлекательны издалека, а вблизи теряют свою прелесть.

Салахов был умным человеком. Он понял, чего ему не хватает. Деньги, дома, автомобили, курорты, рестораны и магазины – это только фон, декорация на сцене, которая ждет выхода главных героев. Если они не появятся, спектакль не состоится.

Когда Юрий встретил Анну, он почувствовал, что начался первый акт драмы, трагедии или пьесы нового, неизвестного пока жанра. Жизнь вокруг него наполнилась напряжением, восторгом и болью – расцвела, как пустыня после дождя. По этим признакам господин Салахов распознал свою судьбу.

Никогда и ничего до сих пор он не желал так страстно, так мучительно, как он желал Анну. Он не смотрел на нее как на женщину. Юрий видел в ней часть своей сути, без нее существование не имело смысла и цели. Анна была лунным светом, без которого ночь непроглядна и темна, как угольная пыль…

Сегодня он должен сказать ей все! И пусть она решит его участь.

С этой мыслью Юрий стоял ровно в семь часов вечера перед дверью ее квартиры. Он чувствовал себя огромным и сильным, способным преодолеть все, что угодно – ради Анны. Каким-то глубинным чутьем он улавливал токи ее сердца, которое не могло сказать ему «нет».

– О! Юрий Арсеньевич! – засмеялась она, открыв дверь. – Как все торжественно! Уж не под венец ли вы меня звать собрались?

– Именно, именно под венец! – в тон ей отвечал Юрий. – А что? Чем я плох? Неужто откажете?

– Как же я могу отказать такому красавцу – молодому, свободному и богатому?

Корзина с орхидеями не произвела на Левитину ровно никакого впечатления. Она приняла ее и тут же отставила в сторону, как какой-нибудь пучок травы.

– Так вы согласны?

Ее глаза сверкнули, как два сапфира редкостного оттенка, губы слегка дрогнули.

– А жених не слишком юн, неопытен и самонадеян? Иную лошадку чтобы в узде удержать, надо истинно богатырскую силу иметь. Не дрогнет рука-то?

– Не дрогнет.

Он почувствовал, как долго скрываемая страсть ударила в голову, растеклась по телу мощным горячим потоком… и, уже плохо соображая, что и как он делает, Салахов опустился на колени прямо в прихожей, обнял ноги Анны и прижался к ним пылающим лицом.

– Анна! – заговорил он. – Я знаю, что не случайно встретил тебя! Я хотел от тебя совсем другого… Сейчас не это важно. Теперь я хочу, чтобы ты была моей! Мы сможем устроить свою жизнь, как захотим… Я хочу жениться на тебе… как ни глупо это выглядит в твоих глазах. Но я уважаю твою волю и соглашусь на любой вариант нашей близости, если брак для тебя неприемлем. В конце концов, принципы морали – всего лишь выдумки других людей. У нас с тобой есть одна общая черта…

– Какая? – почти беззвучно спросила она, чувствуя сквозь платье горячие руки Юрия и его дыхание.

– Ты и я – одной крови… Мы с тобой – вольные странники, которые придумывают для себя свои собственные законы и по ним живут. Тебе будет хорошо только со мной, а мне – с тобой. Мне не нужно от тебя ничего, кроме тебя! Понимаешь? Давай не будем думать ни о завтрашнем дне, ни о том, что будет с нами… Живи в этом мгновении!

Она не успела опомниться, как он подхватил ее и отнес на диван в темной гостиной, пахнущей ладаном и горькими духами. Говорят, что у орхидей нет запаха… но Анна слышала их аромат все время, пока Юрий раздевал ее в темноте, наполненной шорохами и вздохами, пока ласкал и целовал ее… Запах орхидей смешивался с наслаждением и болью… У Анны было нежное и мягкое тело, которое Юрий слишком сильно прижимал к себе, теряя контроль.

Следы любви – так Анна назвала последствия бурных ласк.

– Пойду принесу коньяк, – сказал Юрий.

Он все еще не верил, что голова Анны минуту назад лежала на его руке. Их близость проложила черту между прошлой жизнью господина Салахова и неведомым, загадочным будущим…

Они пили коньяк, как воду, и стали совсем пьяные.

– Это тебе! – прошептал Юрий, доставая откуда-то кольцо с бриллиантом. – Надеюсь, угадал размер…