Не бойся тёмного сна

системы, чтобы, как пошутил Юрий Евдокимович,

140

подыгрывая Нефедову, взглянуть из-под козырька за

околицу этой «большой деревни». Конечно, люди

заглядывали и дальше, но это было дело кораблей иного

типа. Дальше этого предела был лишь Тантал, заселенный

людьми и далекая печально известная Гея – планета, на

которой с момента гибели ее населения побывала лишь

одна экспедиция. Эта экспедиция, стартовав с Геи, неслась

теперь к Земле, ожидаясь здесь уже через пятнадцать лет.

Старший восстановитель никогда раньше не совершал

таких методичных экскурсий и не раз за это время

взволнованно признавался, что и сам уже, как-то подзабыл

об истинной грандиозности своей цивилизации. Видимо,

отчасти это было потому, что Юрий Евдокимович

поневоле взглянул на все новыми глазами своего

подопечного.

В конце этого насыщенного месяца старший

восстановитель сообщил, что следующая неделя

потребуется ему для своих накопившихся дел, с которыми

Виктор и Толик уже не справляются. Эта отсрочка была

необходима и по другим причинам: во время путешествий

Юрий Евдокимович иногда, как бы в сторону замечал, что

та или иная картина, то или иное впечатление, пережитое

ими вместе, могло бы служить неплохим материалом для

творчества. И аппаратура, позволявшая работать в

современном стиле, появилась в «предбаннике» на другой

же день после поездки к Бергу. Нефедова, как малого

ребенка, пытались увлечь чем-нибудь не только Юрий

Евдокимович, но и Виктор, и Толик, и даже прекрасная

Мида, приходившая однажды вместе с ними.

Помня обещание самому себе стать полезным этому

миру, Василий Семенович несколько дней после

путешествия просидел над машиной, вникая в новый

способ работы, а, вникнув, на том и остыл. Интересных

мыслей и наметок накопилось не мало, но того

писательского зуда, что буквально до самой смерти съедал

141

его в прошлой жизни, не было. Все было под силу

воскрешению, кроме писательской тяги, которая, видимо,

была порождена исключительно страстями его века. Его

почти что законченный роман, и впрямь, остался когда-то в

архиве, так и не произведя в свое время никакой духовной

работы, однако выносить его на публику сейчас казалось

просто нелепым.

Что по-настоящему заинтересовало и увлекло в это

время Василия Семеновича, так это судьба планеты Гея,

которую легко можно было проследить с помощью УПа.

Трагедия людей, заселивших эту планету, заключалась,

кажется, в том, что их деятельность оказалась

неорганичной самой природе планеты и, в конце концов,

Гея, как взбрыкнувшая лошадь, просто сбросила человека

со своей спины. Трагедия эта закончилась одной

любопытнейшей историей, которая глубоко запала в душу

Василия Семеновича.

…Планета Гея предстала пред глазами специальной

экспедиции лишь после тридцатилетнего полета.

Космонавты, увидевшие ее впервые, легко согласились с

тем, что она и впрямь очень сильно напоминала Землю.

Солнце этой планеты давало почти такой же спектр

воздействия, как и Солнце Земли, потому-то земляне и не

удержались в свое время, чтобы не заселить ее. Год на Гее

так же разделялся на лето, осень, зиму и весну, и на все те

же двенадцать месяцев, которые были тут, правда, чуть

длиннее земных, потому, что год планеты, состоял из

четырехсот четырнадцати суток. Масса планеты была чуть

больше земной, и здесь наблюдались другие аномальные

явления, от чего весь животный и растительный мир на Гее

был неожиданно причудливым.

Сам полет для космонавтов, участвующих в экспедиции,

был той же жизнью, какой она была и на Земле, если не

считать некоторых возможностей, которые были доступны

142

только дома. Семь человек команды провели эти годы в

анабиозе. Это состояние не противоречило условием

экспедиции, хотя анабиоз для бессмертных был нелеп.

Семерка решилась на эту долгую спячку лишь потому, что

ранее не испытывала ее. За месяц до приближения к Гее

они были разбужены и, теперь отличались от других разве

что тем, что ничего не знали о жизни экспедиции без них.

За время полета число участников экспедиции увеличилось

на пятнадцать человек. Это были люди, родившиеся в

пути. Самому старшему из них было уже двадцать восемь

лет, и безжизненная планета была первой твердью,

которую ощутит его нога…

С тех пор как земляне стали обживаться вне Земли такое

качество, как «патриотизм» несколько поблекло. Люди

поневоле уходили в жизнь своей планеты или

космического поселения и уже от гордости за место своего

обитания считали себя самодостаточными. К моменту,

когда жизнь на Гее окончательно определилась, как

самостоятельная, философы на Земле заговорили о том,

что цивилизация невольно дробиться на разные рукава, со

своими отдельными направлениями, хотя ни в одном из

этих направлений не отрицалась идея всеобщего

воскрешения.

Во время невиданной эпидемии на Гее, люди умирали

тысячами, и миллионами в одно мгновение. Причина была

кратковременной, вроде какого-то импульсного излучения.

В течение трех недель погибло все население планеты в

три миллиарда семьсот миллионов триста двадцать шесть

тысяч двести пятьдесят четыре человека. Трагедии такой

величины человеческая история еще не знала. Люди при

этом не болели и не страдали. Просто жизнь отскакивала