Не бракованная

Мимо меня пробегают девочки, они боятся, что их накажут за медленность. Но такого указа не было, так что бежим ещё восемь минут.

В лёгких осталось то, что Кристина в меня кинула, поэтому задыхаться я начала раньше других.

Лёгкие стиснулись, уменьшились до горошины, воздуха поступало мало, недостаточно для обычного человека.

Тело шатало по сторонам, глаза снова заслезились, я предчувствую беду. Врезаюсь боком в забор, руку царапают прутья, я падаю, прокручиваюсь по колючей коричневой полосе, хватаюсь за лодыжку, начинаю реветь от боли.

– Ангелина, какого… – Марк не договаривает, подбегает, оценивает повреждения кожи руки, хватая руку за локоть и приподнимая.

На сегодня мне хватит. Я ослабела и заревела, вырывая раненую руку. Ложась в позу эмбриона, я держалась за подвёрнутую лодыжку, и лила слёзы. Не хотелось никуда уходить, мне нужно отдохнуть. Морально я выматывалась, сдавалась, ломалась.

– Бегайте, пока я не вернусь, – указал Марк, хватая меня на руки.

Я не дёргалась, когда его сильные руки подняли меня, поправили, немного подкидывая. Его раздражали мои всхлипы, от Марка исходили тяжёлые вздохи, он закрывал глаза, потом открывал их и закатывал.

Я обняла его за шею, чтобы не упасть, и неосознанно коснулась пальцами коротких волос. Они покалывали, слегка впивались в кожу, и мне так стало от этого приятно,

что я уложила ладонь на его затылок. Марк молчал, ни одного слова, чтобы остановить поглаживания его головы моей рукой.

 Пальцы Марка, скользящие по бёдрам, восстанавливали душевное равновесие. Я понимала, что он накажет меня за раны, и сердце, бурно стучащие, тоже готовилось к ужасу последствий.

– Как ты могла на ровном месте свалиться, – он внёс меня в дом. Я закрыла глаза, чтобы не видеть гостиную, которая мне изрядно надоела.

Такие плавные движения, когда меня несут, такие тёплые руки, на которых я лежу, такие нежные подушечки пальцев, скользящие по голой коже, где вздёрнулась блузка.

– Что ты теперь сделаешь со мной? – щека прижалась к мокрой майке парня. Я открыла глаза, вонзаясь взглядом в его острый подбородок.

– Накажу.

– Как?

– Оставлю без ужина.

– И всё?

Слишком просто. Не верю.

– Ты уже лишилась нормального зрения на целый день.

– Куда ты несёшь меня?

– В свою комнату. Замажу твои раны, чтобы не осталось шрамов.

Я посмотрела на предплечье, где кожа приобрела красный оттенок, с мелкими и крупными царапинами. Щиплет, но не критично. После сожжения глаз, это мелочи.

– Спасибо.

Он поднимается на второй этаж, аккуратно ступая на ступеньки. Марк опустил голову, чтобы взглянуть на меня. Эти веснушки, глаза, родинки, смуглая кожа… Во мне приятный зуд, сквозь злость он пробирается к сердцу, помогает успокоиться, останавливая сердцебиение до одного удара в полминуты.

Глаза Марка близко, губы приоткрылись, я вижу его язык, который проводит по зубам… Вдруг парень спотыкается об ступень, не подняв ногу до конца. Он задёргал меня в своих руках, попытался удержать равновесие, но всё равно начал падать. Бережно положив меня на ступеньку, он рухнул и стремительно покатился кубарем по лестнице. Хорошо, что мы были на середине, а не в самом верху лестнице.