Не будь дурой, детка! (СИ)

И повел к двери ресторана. Десять шагов дались Горяновой нелегко. Ух! Бывает так, что разум говорит: ничего страшного, ничего из ряда вон выходящего, но ты ничего не слышишь, потому что тебя до краев заполняет паника. Дикий страх. Переплетение ладоней было для Даринки сейчас слишком интимным жестом. Да! Так! Слишком! И это выбивало из колеи. Горянова много раз в своей жизни хватала руками Савелова, тот бесчисленное количество раз щипал ее, целовал в щечку, держал за талию и делал много еще чего, но никогда она не воспринимала его прикосновения так… Ой, мамочки! Да что же это! Она взрослая самодостаточная женщина, давно забывшая, что можно краснеть, но… Иногда собственная реакция становится сюрпризом… И очень захотелось освободиться. Срочно и бесповоротно. Но Роман Владимирович ничего не замечал, уверенно ведя девушку к ресторанной арке. В тот момент, когда Савелов подался вперед, чтобы открыть дверь, Даринка вздрогнула и неловко потянула из ладоней шефа свою руку. Тот резко обернулся, сначала тяжело разглядывая ускользающие пальчики, а потом впился взглядом в покрасневшее Даринкино лицо. Но секунда-две — и Роман Владимирович, словно всё понимая, усмехнулся. Он галантно открыл перед Горяновой ресторанную дверь.

— Прошу, мадам!

И потом, помогая в гардеробной снять девушке пальто, он ни разу, даже мимолетно, не коснулся обнаженных участков кожи, что было достаточно сложно.

Ресторан Мамелова встречал их тепло и пафосно. Официанты вип — зоны как — то случайно, словно сами собой выстроились во фрунт. Да и управляющий французской части ресторана расточал такую патоку, что даже Даринке это показалось чрезмерным… Но учитывая только что произошедшее, можно было и потерпеть. Горяновой нужно было время, чтобы прийти в себя.

А вокруг растворялось в воздухе невероятное внимание и всеобщая забота. И переполненный в понедельник вечером ресторан (представляете — в понедельник!). И классическая музыка. И блеск не самых дорогих и крупных, но все — таки бриллиантов. Настоящих. И перестукивание вилок и бокалов. В общем, красота. И уже полузнакомые лица, кивающие Савелову и Горяновой со всех сторон. Управляющий, все также угодливо улыбаясь, ловко вел их к маленькому столику, находящемуся у самого окна и отделенному от общего зала своеобразным полукруглым балконом.

Не успели они присесть, как через весь зал с раскрытыми заранее для страстных объятий руками к ним спешил Николай Егорович Мамелов. Горянова не смогла сдержать возгласа искренней радости.

— Дариночка! С возвращением! — Николай Егорович смачно поцеловал девушку в подставленную ею щечку и, не дожидаясь вежливого приглашения, на правах хозяина кивнул официанту, чтобы тот в одно мгновение приставил к уединенному столику еще один стул. Николаю Егоровичу хотелось пообщаться.

— Если честно, — начал он, — я думал, что ты предпочтешь пиратскую часть моего заведения, а не это пафосное безобразие, — и он заговорщически подмигнул девушке.

— Да я бы с удовольствием, Николай Егорович, — Горянова доверительно потянулась вперед, — но меня сегодня, как домашнего питомца, выгуливает шеф, так зачем спорить? — Даринка уже пришла в себя и старательно язвила.

Мамелов рассмеялся и перевел вопрошающий взгляд на Савелова:

— Не желаешь эту красотку удочерить, Ром? Хорошо смотритесь вместе…

— Уматерить могу… а то чересчур дерзкая! — не остался в долгу Савелов и добавил чуть погодя: — А «хорошо» … госпожа Горянова и без меня смотрится…

— Да! — согласился Мамелов, ласково поглядывая на девушку, — Дариночка — девочка редкой красоты. Да ты не смущайся, чего ты зарделась — то, как маков цвет?

— Она, когда голодная, всегда такая, — не остался в долгу шеф.

Давно уже был сделан заказ. И даже салат с овощами и яйцом пашот Горяновой был съеден, на подходе был сливочный суп из морепродуктов с сыром Дор Блю, а Николай Егорович все не уходил. Тем для разговоров была тьма тьмущая.

— Ты уже сказал ей? — кивнул на Даринку Николай Егорович.

— О чем? — девушка была вся внимание.

— Нет еще, — поморщился Савелов.

— От нее все равно ничего не спрячешь, Ром, а тебе союзники ох как нужны…

Даринка вмиг посерьёзнела, пытаясь разобраться в происходящем.

— Ты бы не темнил, Роман Владимирович, — наконец выдал Николай Егорович, — а все бы нашей девочке честно рассказал, глядишь, она твою сторону и приняла бы.

Савелов помрачнел и закинул в рот ложку вкуснейшего буйабесса.

— Ну, как знаешь! Дело твое! — покачал головой Николай Егорович и, отодвинув стул, встал, протягивая Савелову руку для прощания, — ладно, молодежь, отдыхайте. А ты, Дарин, как перекусишь с этим тираном недоделанным, во вторую половину все — таки сходи! Там такие итальянские десерты — пальчики оближешь! Да и обстановочка не в пример веселее. Хоть полюбуешься на свое детище. Когда еще придется! — и ушел, весело махнув на прощанье.