Не будь дурой, детка! (СИ)

Ночью Даринка не спала. Думала, ворочалась, вспоминала, размышляла. Первый раз в жизни она пыталась строить отношения разумом, не сердцем, хотя, надо было признать, Егоров как мужчина был ей весьма приятен. Иначе с чего бы это возникшее желание продолжить начатое им вчера? А? С чего? Хотя, год воздержания и не на такое толкнет… Да… Жаль, что с Олькой вчера так и не удалось поговорить: лишь только вышли из Гродинки, как супружник Завирко нарисовался и сорвал подругу — видите ли, ее утренний анализ крови чего — то оказался не очень хорошим, нужно было срочно обсудить это с врачом. И послушная Олька умчалась вдаль.

Держать себя в руках днем Горяновой всегда помогала работа, та самая, которая даже лучший лекарь, чем время. Но что делать теперь? Ночью? Когда тяжелые мысли не дают покоя. Даринка всегда резко и категорично принимала решения, всегда знала, где ее человек, где нет, но сейчас она была в смятении. Разум редко бывает прав, если сердце сопротивляется. И вот вопрос: чего оно сопротивляется, это ее сердце? Ведь решение принято. Лев Борисович был самой настоящей бабской мечтой. Это Горянова понимала весьма отчетливо. Каменная стена. Вот прям мужик — мужик: конкретный, надежный, прямой. Вот, правильно. Мужик без двойного дна. Человек, рядом с которым женщине не нужно ничего решать. Не нужно ничего делать, кроме ее, женского дела: дома, кухни, детей. Тетушка Ануш сейчас бы уже выбирала дату регистрации брака и место для грандиозного праздника, справедливо решая, что лучшего выбора ее девочка сделать не могла.

Даринка встала и прошлась по тихому дому, кутаясь в легкий плед. Значит, дом, кухня, дети? А что? Нормальная перспектива. Не всегда же ей носиться по стройкам и пить кислое шампанское на губернаторских приемах и форумах. Да! Дом, кухня, дети и Егоров в придачу. Егоров в придачу… Блин… Перспективка. И назад так легко не сдашь. Это тебе не воспитанный Истомин, понимающий все с полуслова. Это Егоров. Он, судя по всему, вообще не понимает исконного женского права дать задний ход. И что же ей теперь делать? Что? Похоже, она совершает большую ошибку, так поспешно и так резко вступая в новые отношения с непростым, привыкшем повелевать чужими жизнями человеком. Разве с ним она сможет жить просто и счастливо? Нет! Не сможет. Горянова покачала головой. Не сможет! И это вполне очевидно! Хотя… почему не сможет? Вон как вечером целовалась… Еще и о продолжении думала… И потом, не всегда же он будет занимать такой высокий пост. Так что, может быть, стоит попытаться? А? Стоит попытаться?

Горянова шагала по дому и не сразу поймала себя на мысли, что делает это слишком размеренным, четким шагом, нигде не присаживаясь. Словно на плацу. Чтобы успокоиться, Даринка прибегла к проверенному средству: включила на ноуте любимое видео, и по дому разнеслась чудесная музыка Адана — это великая Галина Уланова танцевала Жизель. Даринка удобно расположилась на диване в зале, укутавшись в мягкий пледик почти с головой. Но стоило ей лечь на диван, как она совсем не кстати вспомнила, как мирно спала, уткнувшись в теплую Ромкину грудь, как была счастлива в его нежных, добрых и бережных объятиях. И Даринке снова стало больно.

— Пора валериану пить, — Горянова захлопнула ноутбук, приказав себе: — спаааать, истеричка!

И самое удивительное, организм послушался. И мгновенно уснул. В общем, хороший у Горяновой организм, покладистый! А утром Даринка снова с особой тщательностью укладывала локоны и вытаскивала на свет еще ненадеванный кокетливый костюмчик великолепного изумрудного оттенка и высыпала немилосердно из чемоданчика любимые цацки. Горяновой хотелось сиять. Даринка невесело усмехнулась, разглядывая себя в зеркале: нет, не прынцесса — королевна!

Даринка уже собралась, осталось только губы после завтрака накрасить, как позвонили в дверь. В семь утра гостей не принимают, и Горянова нахмурилась: что — то случилось. И была права: случилось! Егоров на пороге случился. Весь такой в мундире и с огромным пакетом из продуктового бутика Джулио Дзомпи. Горянова была удивлена даже не Егорову, от него чего угодно можно было ожидать, а вот этому самому пакету: бутик вообще — то располагался в Москве… Это Горянова прекрасно знала — работа такая. Даринка так подрастерялась, на пакет глядючи, что пропустила Егоровский ход конем:

— С добрым утром, любимая, — сказал тот, нежно притягивая к себе Даринку и смачно целуя ее в губы. — Ты ослепительна!

И отпустил девушку.

— А это тебе! — Егоров протянул пакет, но видя, что Горянова в ступоре, изменил тон на приказной, довольно усмехнувшись: — Дарина! Бегом! Так, это — в холодильник сложить, потом на себя сверху что — нибудь накинуть, и нужно ехать! Я жду!

Горяновой захотелось ехидно ответить: