Не будем дружить

— Ты куда собралась? — крикнул Макс, я показала ему средний палец.

— Без тебя разберусь.

— Надька, — он меня перегнал, останавливая, — давай вызовем такси и поедем в аэропорт.

— С тобой я никуда не поеду.

— Да ты себя видела? Ты же пьяная!

— Между прочим, имею право! — огрызнулась я, он страдальчески вздохнул.

— Надь, мы едем в аэропорт.

Я просто пошла дальше.

— Ельцова, — крикнул Макс зло, — остановись!

— А то что? — крикнула я в ответ, даже не обернувшись.

Услышала, как он чертыхается, а через мгновенье оказалась в невесомости. То есть мне так показалось, на самом деле, это Макс перекинул меня через плечо.

— Ты что творишь? — завопила я. Он, не отвечая, дошёл до отеля и зарулил внутрь под удивленным взглядом швейцара.

— Номера есть? — спросил на ресепшн, не обращая внимания на мои вопли и на то, что я его колочу.

— Макс, я с тобой… — тут я увидела Фостера, он сидел неподалёку с журналом и смотрел на нас огромными глазами. И я обреченно расслабилась, опуская руки.

До номера Макс донёс меня, как труп, я наблюдала за его ногами, которые делали шаг за шагом, за своими болтающимися руками и думала, как же я вообще попала в такую ситуацию?

У нужной двери Макс замешкался, но вскоре я приняла вертикальное положение и, оглядевшись, осмотрела просторный номер с… двуспальной кроватью.

— Это что? — указала на неё пальцем. Макс вздохнул.

— Не мог же я взять нам разные номера. Мы же все-таки муж с женой. А Фостер с таким интересом за нами наблюдал…

— Ты спишь на полу, — сказала я, шествуя к кровати, — и в этот раз никаких уступок.

А потом рухнула головой в подушку и сразу вырубилась.

Голова не болела, и это было первое, за что я поблагодарила небеса, проснувшись. Потом воспоминания полезли в голову, хотя им там никто не был рад, и я распахнула глаза. Передо мной было окно, завешенное плотными шторами. Я медленно перевернулась на другой бок и увидела Макса, он спал на полу на одеяле. Я села, дав себе возможность спокойно на него попялиться, когда ещё такой шанс выпадет?

Макс был очень милым, спал, раскинув руки в разные стороны, волосы растрепаны, выражение лица, как у мальчишки, а не взрослого мужчины.

Почему он выбрал ее, пронеслась следом ещё одна непрошеная мысль, и я, тихо встав, отправилась в душ. Сейчас освежусь и сбегу, и пусть Макс сам разбирается и с Фостером, и со всем тем враньем, из которого состоит его жизнь.

Однако моим планам не суждено было сбыться. Когда я вышла из душа тихо, как мышка, Макс уже сидел на кровати, сонный и недовольный.

Я замерла, он спросил:

— Сбежать хотела?

— Тебе-то что?

— Ничего. Ты, как обычно, в своём репертуаре.

— Что? — уставилась я на него.

— Сбегаешь, — пожал он плечами. Я чуть не задохнулась от возмущения.

— Это я сбегаю? — сделала шаг к нему. — Может, это я переспала с тобой, а потом вернулась к своему бывшему, даже ни слова не сказав? Я веду себя, как свинья, пытаясь спихнуть ответственность на другого? Ещё скажи, это я тебя соблазнила!

На этих словах я была уже возле Макса и ткнула его пальцем в грудь.

— Ты ходила передо мной в одной футболке, а потом ещё запрыгнула сверху. Я, между, прочим, живой человек!

— Живой, когда дело доходит до секса, а в остальном ты — безответственный и отвратительный.

— А ты высокомерная зазнайка! — вскочил он.

— А тебе это во мне нравится! — выпалила я, не подумав, и замерла. Макс вдруг кивнул.

— Нравится. Мне в тебе все нравится, Надь, и я просто не знаю, что с этим делать.

На самом деле он знал. Потому что притянул и поцеловал. Я говорила себе: вот сейчас, ещё чуть-чуть и отстраняюсь, ещё минутку, вот-вот…

А потом мы лежали, выравнивая дыхание, смотрели в потолок. Он повернул ко мне лицо, я, ответив взглядом, больно ущипнула его за руку.

— Ай, — взвизгнул Макс, — за что?

— Сам подумай.

Он вдруг рассмеялся, потирая руку.

— Знаешь, я и это в тебе люблю. Мне кажется, я в тебе люблю все.

Я нервно сглотнула, глядя на него. Если это не признание в любви, то что? Сердце томительно заныло.

— Тогда почему? — почти прошептала. Макс, нахмурившись, сел, глядя перед собой.

— Все сложно, Надь. Маринка беременна.

Бог мой! Я вот чего угодно ожидала, но не этого. Села рядом, глядя на него. Мы молчали, пока я наконец не спросила:

— Ты хочешь жениться на ней?

Макс уронил голову на руки, а подняв, выдал:

— Я бы предпочёл жениться на тебе, Ельцова, если уж надо на ком-то.

— Идиот, — обиделась я, — ну что за шутки?

— Я серьезно, — он посмотрел на меня, — я вот вчера весь день за тобой наблюдал и понял, что ты меня жутко бесишь.

— Очень мило, — фыркнула я.

— Нет, правда. Но ещё я понял, что не могу представить, как это ты не будешь мне глаза мозолить, выпады свои делать, издеваться. И не будешь так смотреть, как вчера смотрела.

Я покраснела. Была же уверена, что он не видел, как я пялилась на него весь день.

— Короче, Ельцова, — усмехнулся Макс, — мы по ходу влипли по-крупному.

Мы снова замолчали. Я думала, как было бы хорошо, если бы не было этой Маринки, и ничего не мешало бы нашему с Максом внезапно обрушившемуся чувству. Но она была, а ещё был пока не родившийся ребёнок. И Макс прав: это серьезно.