Не буди Лешего

Она прислонилась ко мне, прижав к моей груди свою косматую голову.

— Скучать по тебе буду сильно, Алёша. Привыкла к тебе. Никто меня раньше женою не называл, так что я тебе первая жена. Уж запомни.

— Да уж запомню, — я её погладил по волосам спутанным. — Ты мне никогда чужой не будешь.

Она вздохнула, вытирая об мою шкуру мокрый нос. Я продолжил.

— Если что случится, сразу мне сообщай. Пару раз постращаю несогласных, чтобы поняли, что между нами в этом смысле не изменилось ничего.

— Спасибо, — Кикимора кивнула, отстраняясь, а потом добавила. — Знаешь, Алёшенька, всё ж таки кроме тебя в лесу мужчины нету, а так как я решила сама Водяной Владычицей полновластно стать, то не скоро и появится.

— Ты это к чему, Кикимора?

— А к тому, что если больно уж по мне соскучишься и решишь всё-таки жить одной семьёй, ты мне знать дай, — она мне хищно улыбнулась. — Я приду к тебе женою обратно. Только ты учти — я первая тут была хозяйка и буду первою женою. А твоя Гостятушка — второй. Ну и остальные все уже после неё! — вдруг она добавила. Слушала она, что ли, разговоры с Горяном и Кощеем наши?

Я спорить не стал, кивнул ей и в ответ тоже оскалил морду, как теперь умею. Со всем лешачьим почтением. Дескать, согласен. Существование наше непредсказуемое. Может, умрём завтра. А, может, проживём тысячу лет. Нельзя зарекаться и от жены Кикиморы.

Глава 48

Гостяте я сказал просто, что Кикимора ушла. Знахарка также в ответ просто кивнула. Ничего не стала спрашивать. Мы остались в доме втроём.

Как-то ночью снова сны я видел иль видения, буйствовал. Потом показалось сквозь дрему, что голос знахарки слышу. Потом как будто её крик. Но так и не проснулся. Наутро увидел знахарку с перевязанной рукой.

— Ты чего это, откуда рана такая? — я схватил знахарку, особо разрешения не спрашивая, на руку посмотрел. Под повязкой след от когтей.

— Это кто так? Не должно быть, чтоб Баюнка.

— Не он, — быстро знахарка ответила, кота выгораживая. — Поцарапалась в лесу.

— Это зверь сделал, — не поверил я. — Уж не ветка точно. А по виду…

Лапу я свою поднёс и дошло вдруг, что это я.

— Ты ночью приходила ко мне? — спросил. Сам разозлился сразу. Тут же решил, что сегодня её запру. Да Тишка не поймёт.

— Ты очень спишь плохо. Воешь сильно. Пока в доме была Кикимора, я не решалась заходить в спальню к чужому мужу. А вчера заглянула.

— Зачем полезла ко мне? Не видела, что не надо?

— Когда я стала разговаривать с тобою, ты начал успокаиваться. Мой голос слушал. А потом случайно дёрнулся. Это я виновата.

— Дура ты, — в словах сдерживаться не стал. — Ты хоть понимаешь, что я тебя случайно и убить так смогу? Не просто поцарапать — голову сорвать. Мало ли мне снится что.

— Не пугай меня, Алёша. Я много видела раненых.

— Да откуда много? — сердился я. — Из дружины Велимира пришли живые все.

— Живые-то живые, но они не нежить, им увиденное ещё страшнее и тяжелее далось, чем вам. Многие маются.

— Ну и что решила ты? Песенки петь мне? — я всё думал, как её отвадить так, чтоб даже носа не показывала. — Подумай про меня, — тише сказал ей. Подсел ближе. — Что со мной будет, если я мать своего сына убью?

— Я осторожно, Алёша, — она взяла меня за лапу. Рука у неё по сравнению с моей махонькая.

— Не надо. Не приходи больше, — сказал ей и ушёл. Решил, что если будет приходить, уйду ночевать в лес.

Она всё ж таки и на другую ночь пришла. Слышал я ласковое нашептывание и пение. А когда проснулся, она спала рядом, положив руку свою мне на грудь.

— Гостята, — позвал её тихонько. Спросил, когда она открыла глаза. — Ты что здесь делаешь?

— Спала с тобой рядом, — ответила она просто. — Всю ночь почти пела песенку. Вон, голос охрип, — она рассмеялась. Как я давно не слышал, как она смеётся. Нет, смеялась пару раз, рядом с Тишкой. Он что-то вытворил, а потом её смешил. А теперь она рядом со мной смеётся. И приятно и больно.

— Расплела косы, молодец, — я ей провёл по волосам, когтями запутался.

— Может, срезать их? — она спросила.

— Нет, тебе нельзя. Ты ведьма. Не трогай волос, — сказал ей, любуясь. Седых прядей и впрямь много. Ну так а я и вовсе образина лохматая.

Мне не хотелось, чтобы она спала рядом. Было за неё страшно. Но и прогнать её не мог.

Гостята решила приводить меня в порядок. Чем, как обычно, сильно озадачила. Она взялась меня лечить.

— Тебе нужно вернуть облик человеческий, — сказала мне, нагрев воды и решившись меня отмыть.

— Гостята, это не поможет, — объясняю ей, а она мне решила ещё и шерсть состричь и снова наварила своих мазей. Я пару раз знахарку от себя откинул, а потом ещё и окунул в бочку с нагретой водой. Вынырнув, Гостята хохотала в голос. Странная она, казалась мне счастливой. И я её сколько уже швырял и толкал — ни разу не поцарапал. Она хваталась за меня и визжала, а мне очень хотелось как-нибудь внезапно облик принять человеческий, чтоб она поняла, что допрыгалась. Но не получалось.

— Хочу с тобою жить, — она сказала, собирая влажные волосы. На улице жарко, Гостята сидит в мокром платье, припекает солнце.