Не буди Лешего

— Кто тебя гонит? — спросил у неё. Я одновременно и хотел, чтобы она ушла, тяжело смотреть на неё, но вместе с тем я этого боялся.

— Ты разве не гонишь? — она посерьёзней стала.

— Нет.

— А как Тишка с Горяна детьми улетит?

— Если не хочешь уходить, живи здесь, — если можно только смотреть на неё, я бы, наверное, смотрел вечность, так, наверно, тогда сожрал бы взглядом.

— Хочу чтобы ты человеком стал, — она села рядом. Я смотрел на её голые ноги, острые коленки и думал о том, что эту проклятущую бабу надо запихать обратно в бочку.

— Больше никаких желаний нет у тебя? Чтоб реки вспять пошли, чтоб пошёл снег летом?

— Реки вы разворачивать умеете, на земле обширной нашей есть наверняка места, где и летом снег идёт, а ты, Алёша, при мне обращался, значит, ещё раз сможешь.

— Убьёт это меня, — сказал ей. Не хотелось в такой хороший солнечный день говорить про это. Но раз зашёл разговор. — Хочешь, чтобы я попытался?

Она долго молчала. Снова схватила мою лапу. Сжимала мои пальцы своими долго, насколько у неё сил хватало. Вздохнула глубоко и подняла на меня глаза.

— Я хочу попробовать вылечить тебя. Но не знаю, доверишься мне или нет. Может, Кощей с Горяном тебе лучше лекаря смогут доставить, если сам ты не можешь из лесу уйти.

Нечисть живёт долго и медленно. Заходил у нас разговор, а потом как-то забылось. Я сам сказал, что человеком быть мне ни к чему. А теперь вот Гостята рядом, и её век недолог.

— И как ты будешь лечить? — стало мне интересно.

— Нужно, чтобы ты обратился человеком. Из-под этой шкуры осколки не вытащить, шкура толстая, тело твоё всё в себя приняло и не отдаёт. А из человеческого достать попробовать можно.

— А если я помру, пока ты достаёшь?

— Я больше чем ты, боюсь. А всё же думаю, что сделаю. Источник с мёртвой водой появился. Принесу воды в бочку. Будем ей твоё тело заживлять. Как совсем невмоготу будет — обернёшься обратно в Лешего. И так попробуем через время какое-то раз несколько, пока лето ясное. Осенью долечим, зимой на покой в спячку уйдёшь. Если всё затянется, весной встречу здорового Алёшу своего.

— Ты уже и всё продумала, — я уже знал, что соглашусь. Хотелось к ней прикоснуться.

— Я только боюсь, что ты не захочешь. Но даже если тебе человеческий облик не нужен, ведь и тело звериное тоже болит. Долго ли ты так протянешь?

— Протяну достаточно, пока у меня сын растёт, и я ему нужен. А Тишке вроде без разницы, есть или нет у меня ипостась человеческая.

— Тебе всё хуже и хуже будет, чем дольше тянешь, тем больше тело приспосабливается. Не сможешь скоро человеком быть.

— Это как ты решила?

— Говорила и с Кощеем, и с Горяном, делилась соображениями. Если не веришь мне, они найдут тебе лекаря.

Она только что радовалась, смеялась, светилась вся. А теперь снова сидела понурая. Мне не хотелось умирать, когда есть жена и сын. Быть ближе к ним — желание человеческое. Но ведь заботиться о них могу и образиной страшной.

Внезапно оказалось, что мне есть для чего жить.

Глава 49

— Если у тебя получится, будешь мне женой.

— Что получится? — Гостята стала сонная. Разморило её на солнышке.

— Вернуть мне человеческий облик. Тогда будешь мне женой и Хозяйкой Леса.

— Это ты мне предлагаешь? — она потянулась.

— Нет, предупреждаю.

— И моего согласия не спросишь? — она тихо усмехнулась.

— Конечно нет.

Мы ещё долго сидели на солнце. Гостята задремала, я тоже заснул. Её платье сохло, пахло мокрой тканью. Волосы знахарки щекотали мне шею.

Проснувшись, не открывая глаз, я понял, что так быть не должно. Почувствовал сначала солнце на коже, и то, что Гостята как будто ближе. Она меня обнимала, прильнув, и сладко сопела. От дыхания равномерно поднималась её грудь, я слышал, как стучит её сердце. Она крепко спала, а я нет.

Я обратился, пока дремал. И проснулся, держа на руках любимую. Мысли, что я сейчас сделаю, взбудоражили быстро.

Я уже собрался дать себе волю, как услышал рядом:

— Мужик, а ты кто?

Поднял глаза, поодаль стоял Тишка, раздумывая, подходить или нет.

— Леший я. Не признал?

— Вот сейчас признал, батюшка, — сын подошёл ближе. — А что с мамкой?

— Не видишь, спит, — я попробовал перехватить Гостяту, чтобы поднять на руки. — Тишка, давай маму будить не будем. Перенесём в тенёчек?

— Хорошо, — быстро согласился сын.

— Постели что-нибудь у крыльца, устроим туда маму, пусть поспит ещё.

Тишка было метнулся в дом, за одеялом, но Гостята проснулась. Распахнула глаза, быстро скользнула по моему лицу и шее пальцами.

— Алёша! Ты давно обратился?

— Не знаю. Я спал.

Она хотела сказать ещё что-то, но заметила Тишку и рванулась с моих рук, я её не выпустил.

— Тишка… Это отец твой, — быстро начала объяснять Гостята. Она почему-то испугалась и смутилась сильно.

— Я знаю, мам.

— Знаешь? — она стушевалась ещё больше. Потом начала искать на небе солнце. — Сколько я спала? Долго?

— Да нет, ещё даже не вечер, — Я её спустил на землю, но из объятий не выпустил. Она поправила на себе платье и принялась прибирать волосы.

— Красивая у нас мама, правда? — спросил я Тишку.

— Да, — он подошёл и погладил локон её волос. — Очень красивая.