Не будите Гаурдака

— Я не дурак! Я всё понимаю, что мне надо! А вот ты, старик, кажется, меня не понял, — лицо доброго правителя Лукоморья закрыла грозовая туча — предвестник бури, остановить или свернуть которую с пути было так же нереально, как и ее коллегу, сотканную из сорвавшихся с цепи стихий, а не из подавляемых годами и поколениями эмоций.

Василий ухватился за подлокотники трона так, что резное дерево жалостно затрещало под его стальной хваткой, и приподнялся, свирепо сощурившись.

— Убирайся. Отсюда. И не показывай. Больше. Здесь. Своего. Длинного. Носа!.. Теперь понял? — прорычал царь, и рука его судорожно и непроизвольно зашарила вокруг в поисках чего-либо, желательно массивного и тяжелого, пригодного для метания в цель на точность поражения. — Вон!!!

— Сидор… Семен… Селиван… Силантий… Василий! Василий, ты не прав!.. — до волшебника, наконец, дошло, что царь не шутил, и он оказался этим до крайности обескуражен. — Ты не имеешь права!..

— Стража! — рявкнул царь. — Помогите премудрому Адалету найти дверь! А лучше — ворота! А еще лучше — пункт пограничного контроля! (Приказать спустить с лестницы мага, даже если всё указывает на то, что он шарлатан и фигляр, на Белом Свете мало кто осмеливался. И царя Василия среди этих немногих не было)

Чародей открыл рот, набрал полную грудь воздуха, сузил глаза и яростно грохнул посохом по мраморному полу так, что полетели осколки камня, искры и красные молнии, и эхо заметалось под сводчатым расписным потолком, осыпая с испуганно зазвеневшей бемским хрусталем люстры засохших мух и позолоту.

— Ах, так?!.. Так?!.. Так-то ты поступаешь в недобрый час нужды, когда лихая година стоит на нашем общем пороге!.. — гневно проревел он. — Так-то ты заботишься о Белом Свете!

— Я о своей державе забочусь! — не уступая гостю, свирепо гаркнул Василий. — А обо всем Белом Свете сразу радеть — это у нас по твоей части! Вот и займись! Не отвлекай занятых людей от государственных дел!

— Ах, вот ты как заговорил… — упер свободную от раскалившегося докрасна посоха руку в бок маг. — Ну, тогда прощай, Сидор… Семен… Селиван… Силантий… Василий!.. Прощай, Василий, Лукоморский царь! Я ухожу, но клянусь тебе: ты меня еще попомнишь!

— Ха! — ответил прищуром на прищур и любезностью на любезность самодержец.

— Помяни мое слово!..