Не будите Гаурдака

Но не успел он подивиться и задуматься, как почувствовал, что воля его слабеет, мысли слипаются в неуклюжий комок, как забытые в кастрюле пельмени, а нечто, о существовании чего он давно знал, но никогда не видел — его сила волшебника — вытекает веселым ручьем из солнечного сплетения и вливается в грудь мага-хранителя.

«Бери… у меня еще есть…» — с отстраненным удовлетворением проплыла неповоротливая мысль в голове и отправилась путешествовать по словно опустевшей оболочке: от ключицы к легкому, от него — в правое колено, мешая в теплую искрящуюся кашу звуки, ощущения, краски и расстояния…

Похожие ощущения Анчара пришли из ниоткуда: «Бери… я готов…»

Так же откуда ни возьмись, увидел он… услышал… или почувствовал? — вокруг себя десятки разноцветных огоньков: мечущиеся вверху оранжевые и сиреневые — Змеи и яйцелицые, желтые и серебряные на земле — люди и демоны, хоть и не разобрать, кто и где. Гаурдак…

Агафон отстраненно попытался определить, который из огоньков — полубог, и не смог. То ли Пожиратель не отличался от людей, то ли не хотел, чтобы его видели — даже так, то ли просто был невидим сам по себе, и никто ничего не мог с этим поделать…

«Лана… держись…» — потянулся он к оранжевому светлячку в небе, зная отчего-то что это именно она, а не ее супруг — и не ошибся: жаркая волна с запахом свежих опилок и корицы окатила его сконфуженные чувства, и он понял, что это было «Держусь».

«Сами держитесь… и держите связь!» — ворчливый отклик старика — словно эхо мыслей Агафона — обдал колючим, затем вспыхнул короткий миг теплоты и ободрения, замешанных на буром запахе ржаного хлеба — и сразу же — соленый рывок: — «Еще, еще, еще давайте! Я знаю, как это распутать! Еще! Быстрее!!!..»

Теперь, когда Адалет увидел, как сплетено заклятье и понял, где начало и где конец, развязать его было проще простого: изобретательностью и утонченностью творения полукровок не отличались никогда. Имея почти ни с чем не сравнимую силу, искусством они пренебрегали, считая его жалким прибежищем смертных.

Обнаженные чувства мага метнулись к началу, вгрызлись в пульсирующий нерв заклинания и побежали по ним, словно огонь по бикфордову шнуру, оставляя за собой лишь рассыпающиеся в прах фрагменты.

Вспышка лазурной радости окатила всех, кто держал связь.

«У него получилось!!!»

«Получилось! Я был прав!!!..» — отбросив серьезность, готов был ликовать и старик, но одна маленькая дотошная мыслишка, выскочившая из-за фейерверка восторга, кольнула ледяной иглой в сердце — да там и засела. — «Только…»

Только каким бы неизбежным ни казался теперь успех, волшебник даже не понял — почуял, что пока последний миллиметр не будет им выжжен — кокон будет держаться как новый. Но до последнего миллиметра ему оставалось пройти семь километров нитей — и это только в одном из коконов!..

На оба — минут двадцать времени.

«Кабуча…» — хрусткий мороз пробежал по невидимой связи, объединяющей людей и Змеев. — «Кабуча габата апача дрендец!!!»

Двадцать минут, когда на счету каждая секунда!

«Обрадовался, осёл!.. Но… если… Если только… Но…»

Выход был только один.

Не доходя до конца — рвать. Он мог. Он знал сейчас, как это сделать.

Но — как всегда в таких ситуациях — дорогу преградило одно маленькое, но упрямое «но».

Сил у него на рывок не осталось.

«Ребята, еще давайте, еще, еще, еще!!!..»

Агафон хватанул воздух ртом, испуганно чувствуя, как ручей его силы внезапно превратился в горную реку, с грохотом несущуюся к цели — но через несколько секунд вновь стал самим собой — если не уже и не меньше.

«Еще, еще, еще, мало!!!» — уже не кричал — хрипел голос Адалета. — «Быстрей!!!»

Агафон сосредоточился, напрягся, выжимая из себя всё, что возможно и невозможно, ручей его силы наполнился, побежал быстрее… но не намного. Краем сознания он ощутил, как Анчар, задыхаясь и едва не теряя связь и сознание, проделывал то же самое — с той лишь разницей, что его поток напоминал больше струйку, вытекающую из дырявого ведра.

«Мало!!!»

«Бери, бери, бери!!!..» — ручей хлынул сильнее, унося, казалось, с собой и всего Агафона — его мысли, сознание, чувства, жизнь… От напряжения мир перед мысленным взором его стал двумерным, закачался, поплыл и закрутился. Светящиеся точки — серебряные, оранжевые, сиреневые, желтые — побежали в разные стороны, сливаясь в полосы, полосы — в странную радугу, радуга изогнулась пьяной змеей, потянулась к нему, коснулась руки холодной шершавой лапой — и словно молния пронзила и магов-людей, и связанную с ними Змею, а чахлый ручеек Анчара и речушку Агафона вдруг поглотила полноводная река — стихийное бедствие, сносящее деревни, вырывающее с корнем вековые леса и меняющее рельефы континентов.