Не будите спящих красавиц

— Разве Котофей тебе не объяснил?

— Кто? — лицо Мурза вытянулось от изумления.

— А, понятно. С тех пор, как цепь на реставрацию увезли, он совсем от рук отбился. Фальшивит в нотах, в историях безбожно врет. Утром, например, рассказывал мне, что на его дубе ковер–самолет перелетный ночевал. И как такое в голову пришло? Ладно, не будем о грустном. Лучше скажи, зачем ты в чащобу полез?

— Я увидел в кустах засланца, — охотно пояснил Мурза.

— Кто засранец? Леший? — старушка всплеснула свободной рукой. — Так это его лес. Он, где хочет, там и гадит. Даже медведи ему не указ. Он тебя на свое колесо обозрения завлек, ты разве не заметил, что кругами ходишь?

— Заметил, — вздохнул стажер, — и как теперь с этой карусели соскочить?

— А никак. Помрешь здесь, — захихикала зловредная старушенция и добавила. — Пошутила я, не порть воздух.

Мурзик, до этого осевший в траву, поднял поникшую голову и сказал:

— За такие шуточки и до пенсии не дожить можно.

Та прямо зарумянилась вся:

— Спасибо, конечно, что за молодку меня принял. Только я давно на пенсии, даже корочку ветерана труда имею. Коли так, вызволю тебя из леса. В дом к себе отведу, напою, накормлю, в баньке попарю, да спать с собой уложу.

От такой перспективы Мурзику заметно поплохело. Он поспешил откреститься от заманчивого предложения:

— Я не могу с вами спать.

— Почему? — на лице старушки читалось искреннее недоумение.

— Скажи, что я не разрешаю, — вклинилась я в беседу.

Ученик послушно повторил:

— Мне Маруся не разрешает, — и для убедительности соврал. — Она моя невеста.

— Ах, ты ж паскудник. Ты в этом смысле подумал. Да я тебя за такие мыслишки квазимордой сделаю. Раз отказываешься традиции соблюдать, я пошла отсюда.

Она развернулась, чтобы уйти. В этот момент на поляне появился сам хозяин леса.

— Мурзик, давай меняться, — никогда еще мое предложение не встречали с таким облегчением.

Мурз взял бутылку и сделал большой глоток. Как только я вселилась в тело Мурзика, то сразу поняла, намечаются серьезные проблемы. Коварный ученик не предупредил, что его оболочка в настоящее время испытывает естественные человеческие потребности. Причем немедленно, даже несмотря на угрозу в лице медведей.

Между тем, леший с края поляны гаркнул так, что мне захотелось тут же сдать анализы. Невероятным усилием воли я сдержалась и то лишь потому, что лесовик обращался не ко мне, а к Ядвиге Константиновне:

— Стоять. Ах, ты, хрычовка старая, опять браконьерствуешь. Всех лягух на болоте извела. А ну, давай лукошко на досмотр.

— Что ты, Валерьяныч, — старушка нацепила образ обиженной невинности, — а даже если и так, тебе что за печаль? Болото не твое, стало быть, и лягушки тоже.

— Пока болотник в отпуске, я здесь командую, — леший принял важную позу, уперев руки в бока.

— Я извиняюсь, что мешаю вашей беседе, — как можно демократичнее начала я, — но где у вас тут дамская комната?

Нечисть в лице двух колоритных представителей повернулась в мою сторону.

— А тебе зачем? — подозрительно спросил хозяин леса.

— Носик попудрить хочу, — я сжала коленки плотнее, всем своим видом демонстрируя, что одним носиком дело не обойдется.

Но лесовик оказался туповат. Он посмотрел на недавнюю подозреваемую и уточнил:

— Из западных земель добрый молодец?

— Это племянник мой, — неожиданно вступилась за меня бабка, — я за ним сюда пришла. На, смотри, пенек неотесанный.

С этими словами Яга сунула корзинку под нос лешему, предварительно сдернув тряпицу.

— Эй, я здесь, — я помахала руками над головой. — Можно я, пока вы спорите, вон в те кустики по малой нужде схожу?

— Сходи, сходи, — закивал бородой хозяин, — ежели по малой, то можно. А случайно на медвежий патруль набредешь, то и по большой разрешаю.

— Если появятся медведи, то ваше разрешение мне не понадобится.

Я подобрала бутылку и убежала в кусты.

Ненадолго вернувшийся в тело Мурзик, наконец, заметил, что слуховой аппарат исчез. Он ощупал оба уха, даже за пазуху заглянул и ужасно расстроился.

— Мурзик, ты его еще вчера потерял, — успокоила я нерадивого подопечного.

— И как я теперь с тобой разговаривать буду?

— Ой, не знаю, — я всплеснула руками, — давай с этого момента общаться на французском.

— Но я не знаю фра…, — запротестовал ученик и осекся. — Издеваешься?

— Ага. Ну что, поверил, что я говорила правду? Я тут слегка поколдовала, так, что звук из артефакта будет поступать в правое ухо, независимо от расстояния. Никто другой его не услышит, поэтому на людях мне не отвечай. А то подумают, что ты в детстве много падал. Нам пора возвращаться, старшее поколение заждалось, наверное.

Теперь, когда инстинкты не затуманивали больше разум и зрение, я хорошенько рассмотрела лесовика. При тщательном изучении на засланца он ничуть не походил. Одет в простую холщовую рубаху, длинную, почти до колен. Подпоясан широким кушаком, за который заткнут топор. Наточенное лезвие так и сверкает. Хоть осинки руби, хоть бабушек в посадке расчленяй. В бороде и кустистых бровях мох зеленью пушится. На голове картуз козырьком назад. На ногах, портянками обмотанных, лапти лыковые.