Не будите спящих красавиц

Хозяин леса вертел в руках яблоко, которое стажер отдал Яге за жизнь болотной попрыгуньи.

— Ты его еще на нитраты проверь, — язвительное замечание бабки рассердило лешего.

— И проверю. А еще потребую объяснительную написать, где взяла, коли во всей округе яблоневых деревьев нет. Да и не сезон.

— Говорю тебе, племяш гостинец привез из соседнего измерения. У них там этих яблок, как у тебя шишек в лесу, — Яга подумала немного и добавила, — а может и больше. Даже секта есть, в которой яблоку поклоняются.

— Врешь ты все, старая. Сказок Котофеевых наслушалась. Какой дурак будет на яблоко молиться. Хоть и редкостный, а все же фрукт.

— Зуб даю, хоть у него спроси, — бабуся кивком головы указала на меня.

Я молчком вытащила телефон, который Мурзик зачем–то взял с собой, и продемонстрировала заднюю панель.

Лесной хозяин в ответ плюнул под ноги, да пальцем у виска покрутил.

На том и разошлись каждый своим путем. Лесовик в чаще скрылся, мы же с бабушкой Ягой, новоиспеченной родственницей, к ней в избушку на курьих ножках отправились. Чтобы выйти из пороч… тьфу ты, замкнутого круга надо было всего–навсего обойти кривую осинку пять витков, причем затылком вперед. Затем два раза перекувыркнуться через голову и сказать заветные слова: «Шишел–мышел, взял, да вышел». Проще пареной репы.

Когда выбрались на тропинку, я поинтересовалась у Яги, почему нельзя вернуться домой через дуб.

— Он раз в сто лет в вашем мире появляется на последнее майское полнолуние. Его, кстати, поэт, как его…Плюшкин, Пушков, — старуха почесала тыковку через платок, — а, Пушкин встречал. Мне Котофей рассказывал, что он потом почитаемым человеком сделался у себя на родине.

— Ага, — согласилась я, — его стихами теперь детей в школах пытают.

Тропинка плавно вилась через лес. Мы шагали рядом: я неторопливо, а старушка семенила на полусогнутых и все время тяжко вздыхала, пока я не догадалась понести корзинку.

В одном месте под разлапистой елью я заметила покосившийся крестик. Ни таблички, ни имени на нем не оказалось. Проследив за моим взглядом, Ядвига Константиновна пояснила:

— Невинно убиенному колобку поставили. На выделенные из царской казны средства, между прочим. Кузнец обещался еще оградку сковать, да все никак.

Рассказ ее прервал на полуслове уже знакомый мне ежик с узелком. Он выглянул из росшего неподалеку малинника и спросил:

— Простите великодушно, как пройти в библиотеку?

Мы со старушкой одновременно разинули рты. Яга, надо отдать ей должное, опомнилась первой:

— А тебе зачем, ты же читать не умеешь?

— Мне сказали, там белая лошадь работает.

— Эх, колючка неугомонная, — вздохнула Яга, — и чего дома не сидится? Нету там твоей лошади. В командировке она. С Иваном Царевичем за невестой поехала. А когда вернутся, не знаю.

Ежик погрустнел, но не сдался:

— А медвежонок где живет?

— Это ты у его сородичей спрашивай, они тут лес патрулируют, все знают.

— А как мне их найти? — не унимался колючий.

— Они тебя сами найдут, — обнадежила его бабка, — просто бумажку мимо урны брось.

Когда ежик исчез за поворотом тропинки, Яга посетовала:

— Да–а–а, страшный диагноз — склероз. Каждый день к медвежонку ходит, и все время дорогу спрашивает.

Глава 9. Сказочное гостеприимство

Все мои попытки выяснить путь во вселенную Вольдемара не увенчались успехом. Баба Яга, ссылаясь на соблюдение традиций, отказывалась выдавать информацию до следующего утра. Придется заночевать в этом измерении, раз по–другому не обойтись.

Избушка на курьих ножках оказалась трехэтажным теремом в готическом стиле. Какой–то неумелый зодчий так густо украсил крышу горгульями, что черепицы почти не было видно. Даже на балкончике под крышей красовалось несколько фигурок.

Ядвига Константиновна, едва мы вышли из леса, рванула к дому рысцой, откуда только силы взяла. Она размахивала руками и выкрикивала неразборчивые слова. Я сначала подумала, что она так радуется родному углу. Мало ли, может недавно ипотеку выплатила и еще не привыкла дышать полной грудью. Но все оказалось совсем не так. Горгульи внезапно зашевелились, запищали на разные голоса и замахали крыльями.

Подойдя еще ближе, я разглядела, что те, кого мое воображение приняло за творение мастеров, на самом деле к горгульям никакого отношения не имеют. Это была стая маленьких ящеров или дракончиков, что почти одно и то же.

Они поднялись на крыло, сделали круг над крышей, пометили напоследок спутниковую тарелку и толпой улетели в закат. То, какими эпитетами их наградила сердитая старушка, наверное, не знал даже шеф. А уж его я считала экспертом в данном вопросе. Тут были и сомнения по поводу их родословной, и намеки на межвидовые связи, и прямые указания по поводу половой принадлежности.

Даже четыре прилетевшие кукушки не смогли закуковать столь проникновенную речь.