Не будите во мне ведьму

Надо было видеть перекосившиеся лица храмовников и инквизиторов. Будто ветер подул с очистных в их сторонку, и все как один сморщились, что вяленые помидоры. Можно подумать, не они только что рассматривали меня и помощниц в кружевных сорочках.

Марьяна нервно хихикнула и взяла меня за руку.

– Прощайся с жизнью, ведьма! – приказал инквизитор с посохом.

– Лучше попрощаюсь с вами, – сообщила равнодушно. Покосилась на дорогу, но, не заметив мчащихся на выручку строителей, добавила: – Чуть позднее ― обязательно.

Нас взяли под руки и с почетным караулом провели к помосту. Поставили к столбам и связали руки веревками.

– Не паникуем, девочки! – распорядилась я, заметив побледневшие лица помощниц. – Все идет по плану.

Пока нас вязали и подкладывали поленьев, на площадь успели опуститься сумерки. Оттого зажженные факелы смотрелись впечатляюще. Их свет искажал черты и без того не слишком привлекательных храмовников и инквизиторов. Ладно, последние хотя бы без пыток решили обойтись. А то с них станется.

– Признаешься ли ты в грехопадении, ведьма? – уточнил балбес с посохом.

Напрасно я прежде решила, будто пыток не предвидится. Слушать его противный, скрипучий, будто бы проржавевший голос ― то еще удовольствие. Теперь я болезненно поморщилась – так, словно кто-то провел когтями по стеклу.

Или это нервы мои были на пределе?

– Никуда я не падала, – призналась откровенно. – И не собиралась, вроде бы… Хотя, нет, постойте-ка! Не далее как вчера поскользнулась на скользкой от дождя почве и приложилась пятой точкой. Еще и синяк остался. Предъявить?

Выставила в боковой разрез длинной сорочки ножку и зазывненько так улыбнулась. Вот как на курсах актерского мастерства когда-то учили: вокруг неприятные люди с сальными взглядами, пренебрежение или ненависть. А ты не парься – улыбайся, это всех раздражает.

– Дьявольское отродье! – заверещал инквизитор и крепче сжал посох. Ударил им об землю, и к моим ногам (незаметно человеческому взгляду, но вполне ощутимо для магического) поползли алые всполохи заклинания. Призваны они были запечатать мне уста.

Да не тут-то было! Для меня, не только как для ведьмы, но и как просто женщины, запретных плодов не существовало со времен Адама. И вообще, бесполезно запрещать то, чего я и так делать не собиралась. Пустая трата времени и магических свойств камня.

Одним взмахом ресниц я отправила заклятье обратно, к инквизитору. Тот с перепугу замычал и чуть не наложил в штаны. Не заклинаний, разумеется.

Правда, отошел довольно быстро, сориентировался и жестом приказал помощникам поджигать.

– Да, как раз пора, – согласилась я, заметив вдалеке клубы пыли. Строители таки явились на помощь. – Все зрители и участники в сборе, пора зажигать!

От уверенности, прозвучавшей в моем голосе, факелы в руках инквизиторов дрогнули. Но тут главный инквизитор (не без помощи магического камешка, разумеется) справился с моим заклятием. Его грозный окрик быстро вернул подчиненным самолюбие и ненависть к ведьмам.

– Умри, тварь! – взревел один. Косматый такой, с безумными выпученными глазами и растрепанной белесой бородой. – Ишь, совращать придумала!

– Да было б кого! – фыркнула в отместку.

Дрова все никак не хотели загораться, видать, промокли во время дождя. Один их храмовников поковылял за бензином. Строители остановились в низинке – похоже, разрабатывали план спасения.

А я откровенно заскучала. Признаться, рассчитывала на более завораживающее действо. А тут тебе ни экспрессии, ни эмоциональности. Тоска зеленая.

Наблюдая за стараниями инквизитора с факелом, наколдовала себе кубинскую сигару. Вообще-то я не курила, но ради такого случая рискнула здоровьем.

– Огоньку не найдется, любезный? – уточнила у пучеглазого.

Тот аж дар речи потерял от такой самоуверенности. Несколько раз открыл и закрыл рот, точно выброшенная на берег рыбина. Потряс башкой, точно прогоняя видение, и ка-а-ак заорет:

– Изыди!

И – тыц мне перед лицом факелом. Опалить не сумел благодаря охранному заклинанию, а вот сигару прикурил.

– Благодарю, любезнейший, – отозвалась я. – Вот это понимаю, сервис.

– Да ты… Ты!.. – У инквизитора было туго с эпитетами. – Тварь несусветная. Жаба подколодная. Змеюка си…

Договорить ему не дала, хоть и было любопытно, что еще он сумеет придумать. Выдохнула благородный дым в его неблагородную морду и мурлычащим тоном проговорила:

– Твое сердце остановится через пять, четыре, три, два…

– Вы ж это не серьезно? – испуганно переспросил пучеглазый.

– Очень даже серьезно, – возразила я. И добавила: – Один!

Тут ближайшие к помосту кусты зашебуршились, и из них, как горох из прохудившейся торбы, посыпались строители. Мужчины, вооруженные охотничьими ружьями и пылающими взорами, накинулись на инквизиторов. Те сбились в кучку, пытаясь призвать к порядку.

– Это же ведьма! – ревели инквизиторы. – Тварь богомерзкая. И помощницы ее.

– Это наши женщины! – возражали строители, все сильнее ярясь. – И наша ведьма! Не сметь их касаться своими похотливыми ручонками и тем более жечь.

– Аврато кедавра брум! – выкрикнул старший инквизитор.