Не было бы счастья...

― От золота одни неприятности, желтый дьявол. Тьфу! ― сплюнул дядя Осип. ― Надеюсь, мы никогда не узнаем, где тот клад лежит. ― Дядя Осип, Вы рассказали Эмме Францевне о самородках? ― осмелилась спросить я. ― Нет, деточка, не успел. ― Я подумала, может быть, Эмма Францевна узнала про клад и хотела уточнить что-то. Вот и спускалась по боковой лестнице в направлении вашей комнаты. ― Что ж теперь гадать... ― А вот, интересно, как по нашему новому законодательству, кому принадлежит клад, найденный на приватизированной земле? Кто-нибудь в курсе? ― спросил Влад, и перебил сам себя: ― И вообще, что будет с имением? Кому отойдет наследство? ― Да, что ж тут гадать, ― опять хихикнула, проснувшись, Глаша. Известно кому... Елизавете Петровне... А Вы, Федор Федорович, не промах, богатую невесту отхватили. Все повернули головы в мою сторону. Я забилась Федору под руку и приготовилась заплакать. ― Откуда Вы знаете, Глаша? ― спросил мой защитник. ― В завещании все точно указано. Мы с Осипом самолично его подписали, аккурат в ту самую ночь, когда Эмма Францевна преставилась. ― В котором часу вы его подписали? ― взволновался Федор. ― Ну, мы после кофия прибрали все. Гости сели играть в карты. А Эмма Францевна к себе направилась. Тут она мне и велела с Осипом подойти минут через тридцать. Мы в малую гостиную пришли, было самое начало двенадцатого. Барыня нам бумагу показала, все подписи и поставили. Эмма Францевна в конверт запечатала и Осипу на хранение отдала. Мы разом посмотрели на дядю Осипа. Тот кивнул в знак согласия. ― Ну, что ж, пожалуй, самое время огласить завещание, ― предложил Аркадий Борисович.

Все, кроме меня, выразили одобрение.

Дядя Осип очень быстро вернулся с белым конвертом, запечатанным сургучом. Аркадий Борисович прочистил горло и зачитал документ.

Завещание Эммы Францевны претерпело некоторые изменения с тех пор, как я его видела. Уточнялось, что Елизавете Петровне Климовой отходило имение в Трофимовке вместе со всей обстановкой. Также прибавились имена еще трех наследников: внучатая племянница Полина Александровна Завьяловская получала на память наборную шкатулку для рукоделия, Владу бабушка завещала компьютер, а Федору ― лошадь, которая до сих пор обитала в конюшнях Аркадия Борисовича.

Ариадна, услышав, что ей Эмма Францевна оставила коллекцию фермуаров, разрыдалась. Отец Митрофаний трогательно отпаивал ее крепким чаем. Влад хохотал, как сумасшедший, а Федор сидел с вытянутым лицом и повторял одну и ту же фразу: «Вот это женщина!»

Через некоторое время эмоции поутихли, мужчины вновь наполнили свои рюмки марочным коньяком, мы с Ариадной перешли на кофе.

― Интересно, почему Эмма Францевна так поспешила с завещанием? Как будто, предчувствовала свою скорую кончину, ― печально вздохнул Аркадий Борисович.

― Мне кажется, что-то такое произошло в тот вечер, отчего она заторопилась, ― предположил Федор. ― Владимир, ваш рассказ о партийных деньгах имеет какое-то касательство к Эмме Францевне?

Тот пожевал нижнюю губу.

― После того, как вы с Лизой застали меня в будуаре, было бы глупо отпираться.

― Как вы догадались, что она владеет анонимным счетом?

― Мне сказала Лиза.

Все уставились на меня. Я отрицательно помотала головой, ничего не понимая.

― Ну, как же, Лиза?! Мы познакомились в Бадене, в гостинице, и Эмма Францевна показалась мне забавной старушкой из бывших господ... Полгода спустя я проводил одно журналистское расследование и с удивлением обнаружил, что моя знакомая бабулька ― «божий одуванчик» раздает российским предпринимателям кредиты на такие суммы, что даже хваленый Международный Валютный Фонд побледнел бы. И тогда я вспомнил, что ты сказала в тот злополучный вечер в Бадене... Мне неловко говорить об этом, но ты, Лиза, была просто невыносима... Помнишь, ты ворвалась в мой номер, хотя я был... хм-м... не один, исцарапала моей гостье лицо, устроила в комнате настоящий погром, а потом заперлась в ванной и вскрыла себе вены осколком стакана. Мне пришлось взламывать дверь и вызывать скорую помощь. А когда я заматывал тебе руки полотенцем в ожидании доктора, ты плакала, и обещала рассказать, откуда у Эммы Францевны деньги, и раскрыть мне тайну анонимного счета. Я тогда не поверил тебе, думал ― очередная ловушка экзальтированной дамочки, и отделался какими-то шутками... Ну, Лиза, не отпирайся!

Влад взял меня за руки и повернул их запястьями к себе. Его брови поползли на лоб. Понятное дело, ведь, никаких шрамов на моих руках не было.

― Как же так? ― поморгал он ресницами. ― Ведь я собственными глазами...

― Влад, скажите, ― отвлек его Федор. ― Вы не просили Эмму Францевну спуститься вниз, чтобы обсудить... гм-м... некоторые вопросы, связанные с партийными деньгами?

― Вы хотите спросить, не стал ли я причиной гибели Эммы Францевны? Нет, после кофе мы сразу сели играть, а Эмма Францевна пожелала нам «спокойной ночи» и поднялась к себе. Больше я ее не видел.