Не быть волшебником

– А я не собирался, – пожал плечами Уан, – нужны они мне были. Ну что, начнем? – Чародей засучил рукава.

– Подожди секунду, – сказал Микаэль. – Белый, забери ее, – попросил он профессора, отстраняя от себя летунью. – Витя, на тебе Костя и Трюфель. Вас и всех остальных я прошу отойти подальше к самому дому, а лучше вообще в дом зайти.

– Мика, – дернулась Ариэль, – пытаясь вырваться из крепких рук профессора.

– Все, девочки и мальчики, – сказал он, закатывая рукава, – финальная часть Марлезонского балета. Иногда, чтобы закончить историю, ее надо просто закончить.

Глава 15 Дуэль

В схватке нет ничего более нелепого, чем слова. Когда сталкиваются два фронта, все звуки заглушает гром. Бессмысленно в его шуме сыпать цитатами или произносить пафосные речи. Когда сверкают молнии, ими можно только восхищаться в стороне.

Микаэль Олай не был готов к дуэли. Он сжимал кулаки и ждал первого удара чародея, с которого тоже уже давно слетела та показная игривость и легкость, с которой он настаивал на дуэли. Уан стоял напротив Волшебника, выставив перед собой руки ладонями вперед. Вокруг дуэлянтов скопилось много народу. Солдаты, которым командир дал послабление, с удовольствием расположились на мягкой траве, образовав условный круг, в котором должна была начаться схватка. При этом место на этом импровизированном ложе было уважительно оставлено секундантам противников: со стороны чародея это был генерал, со стороны Волшебника – профессор. Менее любезно, но все же беспрекословно, место оставили и друзьям Микаэля.

– Соблюдены все правила дуэли, – произнес генерал, – мы можем начинать.

После этих слов поднялся ветер, и все присутствующие, кроме непосредственных участников дуэли, почувствовали легкое давление, направленное в центр круга.

– Что это? – спросил Костя профессора, сосредоточенно всматривающегося в центр арены.

– Секундансткий купол, – ответил Белый, – когда дуэль начинается, купол накрывает противников, чтобы ничто не могло помешать схватке.

– И его невозможно пробить? – нервно спросила летунья. – Даже если что-то пойдет не так?

– Нет, – покачал головой профессор, – это очень древняя магия, которая появилась еще во времена первых поединков. Сперва это был просто кодекс чести, который создал некий психологический и моральный барьер. Потом кто-то решил его переступить, и этому барьеру принесли нарушителя в жертву. Таких случаев было немало, и жертв становилось больше. Скоро барьер набрался силы и смог сам наказывать тех, кто пытался вмешаться. Теперь он сам, как живой секундант, накрывает куполом место дуэли и ждет завершения схватки. И накажет смертью любого, кто захочет помешать этой битве. Началось, – выдохнул Белый, заметив движение соперников.

Со стороны дуэль выглядела не очень эффектно. Чародей и Волшебник замерли друг против друга, вытянув вперед руки.

– А что происходит? – тихо спросил Костя у профессора.

Но Белый ему не ответил, его внимание было приковано к дуэлянтам, и казалось, что он ничего не слышит и не видит вокруг. Профессор словно сам был окутан неким барьером. Костя огляделся и с удивлением обнаружил, что примерно в такой же позе замер и генерал. Подросток хотел обратить на это внимание Кочегара, который сидел тоже рядом. Но тот приложил палец к губам, показывая, что мешать дуэли не стоит, и, наклонившись к Косте, тихо ответил на незаданный вопрос:

– Они же секунданты, – сказал он, – посмотри, у них тоже есть роль в этой дуэли.

Костя внимательней пригляделся к профессору и генералу. Мимика у обоих практически отсутствовала, но по выражению глаз можно было догадаться, что происходит.

– Они чувствуют, – понял Костя, – они чувствуют то же, что и те, кого они представляют.

– Да, – тихо ответил Кочегар, – и поверь мне, это не самые приятные ощущения.

– Почему? – шепотом спросил подросток, – что они чувствуют?

– Это не просто объяснить, – немного помолчав, ответил Кочегар. – Они сейчас манипулируют энергией того времени, которое они могли бы прожить. Они вроде как откачивают ее друг из друга. Это время собирается под куполом и ждет победителя. Тот, кто выиграет, получит все время.

– А кто проиграет?

– Тот проиграет очень много.

– Это больно – терять годы? – влезла в разговор Ариэль, которая не спускала глаз с Микаэля.

– Это странно, – ответил Белый, – и неприятно. Чувствуешь, как что-то важное уходит от тебя, невыполненные обещания, недостигнутые цели. А еще ты совсем не чувствуешь реального времени. Микаэлю кажется, что прошло уже десятилетие, как он начал дуэль.

– Но это же невыносимо! – вскрикнула летунья и, закрыв лицо руками, разрыдалась.