Не бывшая жена миллионера

Отвечает тихо. Убирает свои грязные лапищи от неё. Проходится ласковым взглядом по лицу.

Мне хочется убить его за это. За то, что он готов расстаться с ней. Остаться тут, в резиденции Ямамото, променяв любимую женщину на внушительную зарплату японца. Наплевав на мою, между прочим, жену!

Ей, наверное, очень больно сейчас. Но она держится. Смотрит на него широко распахнутыми глазами. Нежно проводит пальчиками по мощному плечу. Убирает какую-то невидимую соринку с рубашки.

– Не лезь на рожон. Меня ведь больше не будет рядом.

– Конечно. Я постараюсь.

Он быстро перехватывает её руку. Подносит к своим губам. Нежно целует тыльную сторону ладони.

– Спасибо за всё.

В голосе сквозит обречённость. Думает, наверное, что я их разлучаю. Играю роль отрицательного персонажа в этой пьесе абсурда.

Выносить это – подобно пытке. Отшвыриваю от себя толстые стебли подсолнухов, приближаясь к влюблённой парочке. Сканирую ненавистным взглядом мышку, которая неожиданно притихла. Втянула голову в плечи, смотря на меня с нескрываемым страхом.

– Простились?

Дёргаю её за руку, притягивая к себе. Разрываю этот интимный контакт между ними. Сверлю Артура нервным взглядом.

Он понимает меня без слов. Сбегает с поля боя, даже не обернувшись. Вероника отнимает мои пальцы от своего запястья. Отшвыривает руку, вздёргивая подбородок вверх.

– Какого чёрта ты делаешь, Антонов?

– Пытаюсь доказать, что он ничем не лучше других! Такой же бабник, как и все остальные твои ухажёры! Никчёмный и тупой!

Захлёбываюсь собственной слюной. Ярость застилает глаза белой пеленой. Встаёт между нами с Никой, мешая рассмотреть истину.

Её губы искривляются в едкой ухмылке. Зрачки расширяются от какого-то садистского удовольствия.

– Ты что, ревнуешь?

Опускаю взгляд, чтобы не видеть её насмешку. Сглатываю тугой ком, хрипя сквозь зубы.

– Иди, собирай вещи. Мы улетаем.

Думаю, она сейчас обсмеёт меня. Выскажет всё, что думает о нашем мнимом браке. О том, что я никакого права не имею ей приказывать. И будет права. Полностью.

Но мне отчаянно хочется, чтобы она покорилась. Признала, что лёгкая интрижка с садовником Ямамото не идёт ни в какое сравнение с нашими отношениями. Согласится с тем, что я – лучше этого чумазого, перепачканного землёй и удобрениями, юнца.

– Погоди, куда улетаем?

– В Москву. Контракт заключён.

Избегаю её взгляда. Подбочениваюсь, пытаясь выглядеть несгибаемым в её глазах. Не показывать, как мне больно.

– Поторопись. Михаил Андреевич уже заказал билеты на сегодняшний рейс.

– И? Что дальше?

Холодно чеканит, прищуриваясь. Замирает, с недоверием окидывая меня взглядом.

Наверное, она с большим бы удовольствием осталась. Задержалась здесь, рядом с новым молодым ухажёром, с которым у них, без сомнения, много общего. Но я должен её увезти. Спрятать от Артура в другом городе, чтобы быть уверенным, что она больше не будет сравнивать меня с ним.

– Акайо с семьёй приедут к нам в конце недели. Мы должны будем устроить им пышный приём.

– В твоём особняке?

– Нет. В нашем доме, мышка.

Говорю с нажимом, делая акцент на слове «нашем». Припечатываю её взглядом, замечая, как что-то больное шевельнулось на дне родных глаз.

– Значит, мы снова будем жить вместе?

– Разумеется. Работа с Ямамото ещё не закончена. Нужно собрать наших инвесторов, компаньонов. Обговорить детали производства. Обсудить денежные вопросы. Так что, наш с тобой контракт ещё в силе.

– Но зачем для всего этого тебе я? Я ничего не смыслю в твоём бизнесе. Вряд ли смогу поддержать заумную беседу.

Она обнимает себя за плечи. Опускает взгляд в траву, предпочитая не встречаться со мной глазами. Очевидно, проматывает в памяти все те скучные бизнес – вечера, на которых ей приходилось играть светскую даму. Но теперь я постараюсь сделать всё по-другому. Добьюсь, чтобы мышке было комфортно рядом со мной.

– Ты – моя супруга. Хозяйка дома. Украшение любого вечера. И, конечно же, я не могу вот так просто взять и убрать тебя с глаз долой. Возникнут вопросы, а мне они совершенно не нужны.

Её брови удивлённо взлетают вверх, тараня потолок. Отрываю пальцы от её запястья, освобождая пленницу.

– Жаль, что мы уже улетаем. Несмотря на мерзкий нрав твоего компаньона, остальные члены его семьи мне импонируют.

Она еле слышно выдыхает. От этой фразы всё тело бросает в нервную дрожь. Проносится ледяной волной по позвоночнику, вызывая тупую боль.

Понимаю, что Веронике не понравится мой вопрос, но я просто не смогу стерпеть. Он, как пощёчина, выжигает на мне клеймо рогоносца.

– Тебе жаль расставаться с Ямамото, или с кем-то другим?

– Что?

Задаю волнующий меня вопрос. Стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, не срываясь на истерические нотки обиженного не бывшего мужа.

– Что, наигралась в любовь с Артуром?

– Ты о чём?

– Не прикидывайся…

Устало произношу, смотря на её нежные губы. Представляю, как она ласкала ими этого грязного садовника. Громко выдыхала сквозь них его имя, выгибая спину.

Понимаю, что завожусь.

Воздух между нами накаляется, но я не отступаю. Ковыряю едва зажившую рану, пытаясь вскрыть этот нарыв.