Не чужие

— Да, надеюсь, через неделю смогу вернуться к занятиям, я и так в этом семестре пропустила непростительно много.

— Это хорошо, — Давид замолкает, остановившись у окна.

— Что-то случилось? — снова интересуюсь я, не выдержав. Под ложечкой начинает сосать, и меня не покидает плохое предчувствие. Что-то надвигается. И не факт, что мне понравится.

Он переводит взгляд на меня, смотрит слишком долго и пристально, потом что-то достаёт из кармана и подходит к кровати. Не садится рядом, а возвышаешься надо мной, и мне приходится поднять голову вверх, чтобы видеть его лицо.

— У меня есть знакомые в ЗАГСе, я договорился, что через пять дней нас распишут, если ты, конечно, будешь себя хорошо чувствовать.

— Что? — Мои глаза округляются от недоумения. Мне послышалось? — О чем ты?

— Вот. — Давид протягивает ко мне руку и раскрывает ладонь. Красивое колечко с маленьким камешком блестит в свете лампы.

Я ничего не понимаю. От удивления открываю рот.

— Это бриллиант, если что. Небольшой, конечно, но бриллиант, — как-то поспешно добавляет Давид, а я все ещё не могу произнести ни слова.

Я смотрю на его руку, и мысли скачут в голове. ЗАГС. Кольцо. Давид. Он замуж зовёт меня?

— Если не нравится, я могу другое купить. — Мое оцепенение он расшифровывает по-своему. Смотрит на меня с вызовом, словно мне только размер камня важен.

— Нет, оно прекрасное. Очень красивое, — перехватываю его руку. — Просто я не совсем понимаю… ты… это предложение? — наконец-то нахожу смелость задать ему этот вопрос.

— Разве ты не слышала, что я перед этим сказал? Я договорился обо всем в ЗАГСе, — немного раздраженно произносит Давид. Или же я просто перепутала его волнение с раздражением.

— Да, но… если это из-за ребенка, Давид, то вероятность беременности ничтожно мала. Не стоит принимать такие важные решения импульсивно.

— Если не хочешь за меня замуж, так и скажи, — хмурится он, отступая на шаг от меня.

Он даже не представляет, сколько раз я мечтала о свадьбе с ним. Мне хочется броситься ему на шею, почувствовать на себе его губы, смеяться от радости и много раз повторять “да”.

Но вместо этого я ёжусь под его колючим взглядом, пытаюсь понять причину того, что побудило его к такой спешке. Он же ни разу мне даже в любви не признался. Его поведение не радость во мне пробуждает, а подозрение.

Скорее всего, на него так новость о беременности повлияла, но я уже устала всем доказывать, что это всего лишь сбой моего организма.

— Не в этом дело, — качаю головой, — просто… это как-то быстро. Да и не уверена я, что отец будет в восторге, — ищу жалкие оправдания.

— С твоим отцом я уже поговорил. Он дал нам свое благословение, — ровным тоном говорит Давид, сжимая губы в тонкую линию.

— Правда? — недоверчиво хмурюсь я.

Давид кивает, смотрит на меня выжидающе. Меня же пронзает неприятная догадка.

— Отец тебе что-то сказал, да? Провел с тобой разъяснительную беседу? Он угрожал тебе? — Мои глаза сужаются в подозрении. Я подаюсь вперёд, вглядываясь в лицо Леонова.

Сердце так сильно грохочет в груди, что почти оглушает меня. Я хочу, чтобы Давид признался мне в любви, и очень боюсь отказаться правой насчёт папы. Он у меня слишком строгий, ещё старой закалки.

— Да или нет, Лера? — полностью игнорируя мой вопрос, спрашивает Давид. — Выйдешь за меня? Только предупреждаю, что не стоит ревновать меня к работе и жить на деньги отца мы не будем, поэтому придётся пересмотреть свои потребности.

— Нужно, наверное, подготовиться к свадьбе. На это уйдет несколько месяцев. Мы не сможем пожениться так быстро, как ты говоришь, — мой голос сел от волнения. От мыслей и переизбытка эмоций кружится голова.

Неужели все происходит на самом деле?

— Я не хочу никакой свадьбы, Лер, — осаждает меня Давид. — К тому же через неделю я снова уеду в командировку. Отпуск у меня будет не скоро, домой я обычно прихожу лишь ночевать. И характер у меня скверный. Придётся терпеть меня такого, какой я есть. Поэтому спрошу у тебя еще раз: ты выйдешь за меня? Распишемся по-тихому, переедешь ко мне.

— Я… — Я с трудом сглотнула слюну, все еще не до конца осознавая происходящее. Казалось, еще мгновенье — и Давид рассмеется мне в лицо, скажет, что пошутил, а я, дурочка, купилась. — Да, конечно, да. — На моем лице растягивается улыбка.

Я протягиваю правую руку Давиду, и он без замедления надевает на безымянный палец колечко.

— В самый раз, — заключает он, поднимая на меня взгляд своих выразительных глаз.

Улыбку сдержать безумно трудно.

— Поцелуешь меня? — прикрываю веки и тянусь к нему.

Поцелуй выходит быстрый и неловкий. Никакой страсти не ощущается. Но мурашки по всему телу от прикосновений Леонова все равно появляются.

— Это точно не шутка была? — шепотом спрашиваю его, утыкаясь носом в его грудь и вдыхая такой родной и привычный аромат мужчины.

— Точно, — с силой сжимает меня в объятиях. — У тебя теперь есть стимул быстрее на поправку пойти. Ложись спать, а я в душ схожу. — Он отстраняется от меня и сразу же скрывается за дверью ванной комнаты.