Не чужие (СИ)

Пока силы были, я боролась. Голодные, сонные, мы проторчали с Варей до двух ночи под окнами больницы. Снова попытались прорваться через КПП поселка. Устали и замерзли. Но все оказалось напрасно.

Макс как невидимка ускользал от нас каждый раз, а при единственной встрече даже не открыл глаз. Это был какой-то кошмар наяву. Он находился рядом. Сидел, прислонившись головой к стеклу, и не слышал, не видел, не чувствовал меня.

Это был словно какой-то другой Макс. Не тот, что несколько раз спасал меня, умудряясь явиться без зова быстрее других.

Ничего не клеилось. В четыре ночи, опустошенные, мы вернулись в мою квартиру, упали на диван и отключились как две электронные игрушки с нулевым зарядом.

Наставшее спустя каких-то четыре часа утро застигло нас на том же диване в полусидящих позах. С непривычки спина и шея отваливались, а голова гудела как колокол. Наверное, все же стоило пересилить свое отвращение к кровати и не мучить диваном ни себя, ни Варю, но сейчас думать об этом было поздно.

— Какой план на день? — продрав глаза, поинтересовалась Варя.

— Тебе уже не терпится?

— Ага, — простонала она. — С чего начнем?

Еще вчера я ответила бы, что с КПП, ледовой арены и, если снова не повезет, то вечером с аэропорта. Раз уж Макс сбежал из больницы, то следующий матч в Казани он не пропустит ни за что. Однако вместо всех этих попыток и новых поисков сегодня внезапно захотелось другого.

Шок и бешенные дозы адреналина вчера не позволили просочиться ни одной эмоции. Как участник дурацкого квеста, я двигалась, задавала вопросы и даже ни на миг не позволяла страху проникнуть в свои мысли.

Я не представляла, что думает обо мне Макс, и не вспоминала тексты сообщений в телефоне Саши. Я выкладывалась физически, чтобы вернуть любимого мужчину. А сегодня осознание всей катастрофы обрушилось на голову водопадом, и захотелось забиться в угол, чтобы реветь, реветь и реветь.

— Не поедем сегодня никуда, — отлепив чугунную голову от боковины дивана, я изо всех сил зажмурилась.

— Уверена? — рядом тоскливо скрипнули пружины, и к моему плечу прижалось плечо подруги.

— Охрана на КПП в третий раз точно вызовет полицию, а оправдываться на арене перед его командой и друзьями… — на миг я представила, как в слезах клянусь, что не изменяла, а на меня с осуждением из коридора смотрят Борис и капитан, — …глупая это была идея.

— Тогда что?

Я пожала плечами.

— Может, закупим пару кило конфет и включим «Послание в бутылке»? — у Вари были планы на все случаи жизни.

— Боюсь, тогда этой квартире второй раз грозит потоп, — усмехнулась сквозь резь в глазах. — А спасать теперь некому.

— Еще варианты?

— Не нужно ничего, — я встала. Никакие ухищрения не помогали. Маховик эмоций раскрутился на полную, и слезы рвались наружу, мешая думать. — Спасибо тебе за все. Вечером Макс улетит на неделю, и ничего с этим поделать мы не сможем.

Моя предприимчивая подруга беспомощно уставилась на меня.

— Езжай домой, Варь. Мне нужно побыть одной. Хотя бы день.

Будто попросила отрубить себе пару пальцев, Варя уперла руки в бока и воинственно сдула с лица платиновую прядь.

— Правда, езжай. Я ничего плохого с собой не сделаю. Пореву в подушку, а когда немного отпустит, попытаюсь понять, как вчерашнее вообще могло произойти.

— Оставаться одной для этого необязательно. Я могу менять подушки… ну, если одной будет мало. А еще могу делать чай, чтобы потом было чем плакать.

Такие же красные как, вероятно, и у меня глаза посмотрели с такой надеждой, что на миг захотелось сдаться.

— Не нужно. Ты вчера и так много сделала. Теперь я сама. Так нужно.

Как и ожидалось от настоящей боевой подруги, на эту просьбу у Вари нашлась целая дюжина возражений. Некоторые так и манили ответить "да". Но я сдержалась. Выпила с ней кофе, еще раз подтвердила, что точно хочу побыть одной. Поклялась не делать ничего с собой опасного. И только после этого смогла спокойно проститься.

Отпускать Варю было тяжело, как я ни держалась. День назад от меня точно так же ушел другой любимый человек. Но душа уже рвалась на части, переполненная отчаянием и злостью. Пока они не перелились через край, как в унитазе, нужно было срочно спустить воду.

При Варе я бы не смогла. Правильные девочки не плачут до распухших глаз и не размазывают сопли по лицу будто маску. Правильные девочки принимают решения и идут к своим целям. А я пока не могла. Пока выгорела.

Мой расчет на то, что за день удастся выплакаться и обдумать, как жить дальше, провалился с треском. После ухода Вари слезы таки хлынули. Их был настоящий поток. Половина рулона туалетной бумаги ушло за полчаса, и казалось, что я только "размялась".

На второй и третий день легче не стало. Радуясь, что для получения диплома осталось написать дипломную, я отпросилась в клубе и засела в четырех стенах.