Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

пo дopoгe тex, кoтopыx Ты милостью своей облагoдeтeльcтвoвaл,

а нe тex, кoтopыe пoд гнeвoм Твоим, и нe зaблyдшиx.

- Сура, которую надо помнить всем, стремясь быть первыми из трёх, о ком поведал Он, - показал Мухаммед рукой на небо, будто только что прибыл оттуда. - Первыми, кого Бог одарил Своею милостью, явил руководство к пути прямому, дабы не блуждать во тьме неверия!

И день третий. Ушёл в глубины себя - в мир, явленный ему. Знак Бога, но какой? Выстроилась череда потерь: отец, мать, Абдул-Мутталиб, Абу-Талиб. И его черёд придёт в свой срок. Сыновья, даже от служанки-христианки... - всех забрал Бог, оставив лишь дочерей. Здесь была какая-то тайна, но знать бы какая?! И Хадиджа, с которой столько прожито и пережито! Велико горе, к тому ж, кажется ему, не успела она сказать своё последнее слово. Но сказала бы слово твоё!

Давно не было откровений, и вдруг точно вспышка - Фатиха. Впал в уныние: разочарован в родичах, кругом козни. Не испытание ли? Но кто, как не Джебраил, какой иной ангел передал ему одно за другим, в день четвёртый, а следом пятый, свыше ниспосланное? Я тебя создал! Тебя избрал!

Да будешь ведом умением вглядываться и вдумываться, шествуя, ибо Мне уподоблен поступью божественной. Если не божественной, то царственной. Если не царственной, то в пределах человеческих, памятуя о возвышающем избранничестве.

Разве ты в размышления погружён? Не есть ли сия поступь мысли подсказка чуткой прозорливости и вдохновенного ума, позволяющих отличить дурное от хорошего?

И подскажет путь: короткий и прямой, идя по которому, можно постичь желанную мудрость, найти искомое счастье, обрести награду при последнем расчёте.

Да не уподобишься тем, кто запутывает, разбрасывая шипы на дорогах, как Мухаммеду - колючки под ноги, путь затрудняя.

Лжёт и скупится на советы.

Уповает на идола собственного, установленного в нише обрубком бревна или камня, и на нём нечто вроде глаз, которые незрячи, и наглухо замкнуты уста. И дом их - пустыня. Воздвигли, если власть им дана, железную стену пред теми, кто ищет мудрости, возлюбил истину, вглядывается в тайны мироздания. А иной немощен, и помыслы ослабевают, тяготеет к явному, а о сокрытом забывает, привязан к привычному, но чуждается озарения.

Чувствами бодрствует, а разумом дремлет.

Так что же?

Просвещать, не утомляя, и наставлять, развлекая? Выдающееся и превосходное редко в этом бренном мире, как дурное и порочное отсутствует в мире божественном*.

______________

* Эти строки ни в одной коранической суре не обнаружены.

Вот он, сундук дубовый, обручи железные, в котором её ларец, а в нём - украшения. Открыл - то был день шестой - ключиком, а там - два уровня, о втором он не знал. И записи на пергаменте и папирусе, даже три глиняные дощечки тут, аккуратно сложены. Прочтёт потом Зейд о Божьих ипостасях:

Знает о том, чего никто не знает.

Не любит преступающих пределы дозволенного.

Прощает прегрешения.

Желает верующим облегчения...

Поверх записей ляжет потом новый папирус: записана сура, которая, ему кажется, была в последние дни жизни Хадиджи ниспослана. Она сидела на открытой веранде, закатное солнце бросало отсвет на её болезненно-бледное лицо, и Мухаммед повторил внушённое: Бисмиллахи рахмани-рахим! Или было это потом, дни перепутались?

...Закрыл крышку сундука. Ничего не трогать! Глянул на нишу - два кувшина стоят медные, читаемые узоры, нос - точно голова змеиная вытянулась и вогнулась. Оставил нетронутой комнату, никто отныне туда не заходил, названа Комнатой Хадиджи, там её сундук, и в нём - ларец. Вспомнил, как однажды Хадиджа сказала ему: Есть человек-сундук. Есть человек-шкатулка, или ларец. Есть человек-кувшин. Мухаммед тогда подумал, что Хадиджа обозначила три вещные ёмкости человеческих страстей, вожделений, но что за сказанным - не переспросил.

(23) Здесь же - написанный рукой Ибн Гасана листок, на котором выведены три буквы вроде шифра: К Л Б , а под ними - текст; долгое время это считалось суфийской игрой перетекающих одно в другое смыслов, из букв образуемых:

Всего лишь три начертания, соединённые, будто спицей вязальной, справа в сторону, где сердце, читай и уразумеешь: первичное КаЛБ - "душа", а в ней разум, ибо разумна душа, о чем было [когда?];

КаЛаБ - для кого означает "перевернуть вверх дном", и ноги болтаются наверху, а ходить - на голове; а для кого - "масло выжимать из пальмового дерева", масло - суть, а пальма - форма; а ещё - "покраснение", но не из чувства стыда или вдруг что-то вспомнилось, что привело в смятение, а всего лишь "финиковое созревание", вроде красного эликсира зрелости и жизнелюбия;

аКЛаБ - это "запечь хлеб", но лишь с одной стороны, и он остаётся недопечённым, комом застревая в горле;