Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

Такой Хадиджа осталась в памяти Мухаммеда: на губах - улыбка, во взгляде - недоверие. Мухаммед поймал себя на мысли, что, когда видел Хадиджу, смутные черты матери неизменно прояснялись, мать и Хадиджа в его представлении слились. Ново в их кругу, чтобы мужчина горевал о потере женщины, пусть и единственной в своём роде. Женщина... не почитается ли она существом низшим?

- Да запечатает Бог уста, изрекающие подобное! - сказал Мухаммед, и собеседник (сколько их было!) умолк, недоумевая, ведь повторил очевидное! Уразумей и запомни, что именно женщине доверил Бог носить во чреве своём каждого, кому суждено родиться! ...Абу-Лахаб, дядя, но и первейший враг Мухаммеда, старейшина Каабы, переступил порог его дома:

- Не угощаться пришёл, - сказал Фатиме, которая вышла его встречать, с отцом твоим, племянником родным поговорить! - Тут же, будто вчера виделись: - Да, Мухаммед, я искренне сочувствую твоему горю, две смерти разом обрушились: моего брата Абу-Талиба и Хадиджи, оба были тебе опорой! Умолк, дав понять, что Мухаммед отныне беззащитен; вспомнил, произнеся слово в слово, что говорил при избрании старейшиной Каабы: мол, жизнь продолжается, Мекке богатеть, Каабе процветать, родам крепнуть, племени курайшей славиться в мире! - Что ж, признаюсь, между нами много хорошего было, недоброго тоже, в роду и ссорятся, и мирятся! Забудем дурное! На моё покровительство положись! Мухаммед слушал безучастно, тот решил, что отныне племянник перестанет будоражить мекканцев бреднями, стыдить и укорять. "А ты пойди к Мухаммеду, спроси, - велела Абу-Лахабу жена: не забыла, как Мухаммед прозвал ее носильщицей дров для адского пламени, - желает ли он примирения? Если одумался, испытай вопросом, что уготовано нам, многобожникам, после смерти?" Прежде чем покинуть Мухаммеда, Абу-Лахаб решил подступиться к тому, что советовала жена, заговорил о бренности жизни: мол, пришли - уйдём, обратившись в прах, стоит ли отравлять жизнь, лишь однажды каждым из нас проживаемую?

- Жизнь, - ответил Мухаммед, - не одна, а две: ближняя -в этом мире, она коротка, и дальняя, в мире том, невидимом - она вечная. Смерти тоже две: до рождения и после жизни. И третья есть, временная, чтобы не забывали, сон! Четвёртая тоже, мёртвые среди живых! Даже пятая, физическая. А шестая ад!

Издевается?! - Абу-Лахаб подумал: - Но Хадиджа... - Мухаммед не дал договорить:

- Богобоязненные не вкусят смерти, лишь первую, физическую, а далее вечная жизнь в раю!

- Надеюсь, мой брат и твой отец, - уж тут Мухаммед отступит! удостоен вечной жизни? - Увы, идолопоклонники горят в адском пламени, но я молюсь за них, чтобы Бог сжалился! Даже слышу треск горящих дров, - повторил сказанное про его жену, - приносимых на топку многобожниками!

Абу-Лахаб резко встал - жена права, зря старается:

- Ты неизлечим, безумец, и я ошибся, придя к тебе! Но учти: не будет тебе жизни в Мекке, и да познаешь ты правоту моих слов!

55. Тюки слов

С рассветными лучами, когда ночь ещё не ушла, покинул Мухаммед Мекку и в поисках возможного прибежища отправился с Зейдом в Таиф. В детстве, помнит, приезжали сюда, кормились стручками акаций, ягодами чёрной и белой шелковицы, сбиваемыми длинной палкой, и падали они на постланную синюю простыню. Обратиться к таифцам? Собралась толпа: - Но если ты пророк, яви чудо! И Мухаммед заговорил... Зейд впоследствии заметит, что, когда Мухаммед обратился к враждебной толпе, сияние исходило из лика его, на висках серебрилась седина, и он соткал из речи ткань, которая не истлеет со временем и не потонет в круговороте событий: - Неужто ещё чудеса являть к тем, что были прежде?! Что посох Мусы обернулся змеёй, море расступилось, рука, в пламени полыхающая, стала белой и осталась невредимой? Что сотворены из праха? Что может женщина родить, не познав мужчины? Что был брошен человек в жаркий огнь, который стал прохладой? Вода потекла из пальцев, напоив огромную армию, а многие насытились едой из котелка размером с куропатку? - Ничто не ново в твоих речениях!

- Мне было явлено, Бог молвил: Как человек нетерпелив, как будто из поспешности он создан! Дождётесь - покажу Я вам знамения, Меня не торопите! Вопрошают: Когда угрозы сбудутся? О, если б знали кто не верует, какая ждёт их кара, - ни лика от огня не отвратить, ни спины! Мгновенно огнь охватит их - не спасутся!

Не заметил Мухаммед, как в него полетел камень, точнее, ком песка затвердевшего. Но ясно: началось с комьев, завершится каменьями.

...Голодные и усталые, покинули они Таиф, и неслась им вслед, обгоняя, молва: Привёз три тюка слов, на верблюда навьюченных, из коих два - от людей Писания услышаны, а третий... Недруги стараются уничтожить божков, коими все мы хранимы!

56. Запретные сроки

Зять Мухаммеда Осман и дочь Ругийа, оплакавшие Хадиджу, решили не оставлять Мухаммеда одного с горем, да и трудно мужчине, когда в доме нет женщины, - нашли ему новую жену (сон о женщине, помогающей мыть ребёнка, в руку?): Севда её имя, Приносящая пользу*.