Не делай добра

— Получается, мы можем заключить, что пока ничего общего между жертвами не найдено, — подытожила Алла. — Кроме того, что все они были беременны. Ну и еще одно: Гуревич и Иродова найдены в двух кварталах друг от друга. Зато остальные — в противоположных концах города, так что вряд ли территориальный признак здесь основной! Либо мы плохо искали, либо искали не там. Насчет Дробыш: надо во что бы то ни стало встретиться с этой Элей! Четыркина: необходимо найти ее бойфренда, который любит распускать руки. Насчет приюта «Дочки-матери» я еще подумаю — здесь необходим тонкий подход.

— Этот ваш Мономах, Алла Гурьевна, занятный мужик! — хохотнул Шеин. — Надо же, собственное расследование провел!

— И, что интересно, с успехом, — вставил Дамир. — Он наш конкурент, Алла Гурьевна. Как насчет взять его в команду?

— Плохая идея, — поморщилась Алла. — Каждый хорош в своем деле. Князев — отличный врач, но он не сталкивался с по-настоящему опасными людьми. А мы имеем дело именно с такими: кто, по-вашему, может запросто угробить нескольких беременных женщин?

— А что, если связи между преступлениями не существует? — неожиданно спросил Белкин. — Что, если женщин убили по разным причинам?

— Вот потому-то мы и должны побольше узнать об их ближнем круге, — согласилась Алла. — Начальство только обрадуется, если оправдаются ваши предположения, Александр, ведь никому не нужен маньяк, разгуливающий по городу и уничтожающий будущих матерей!

— Две женщины делали аборты, — задумчиво произнес Дамир. — Если это все-таки маньяк, вдруг он мстит?

— За нерожденных детей? — недоверчиво изогнула бровь Алла. — А способ убийства для него неважен, вы хотите сказать?

Ахметов кивнул.

— И такое возможно, — согласилась она. — Но как быть с тремя другими?

— А вдруг они тоже намеревались?

— И это не исключено. Давайте искать гинеколога, но не забываем и о других задачах. Пока что у нас — поле непаханое!

* * *

Мономах еще не поднялся на крыльцо, когда дверь его дома распахнулась и оттуда выскочил Жук, гигантское лохматое чудовище породы ирландский волкодав. Пепельно-серый, с огромной головой, Жук доходил Мономаху до пояса, когда стоял на всех четырех лапах. Вид он имел угрожающий, и никому не пришло бы в голову покуситься на хозяина в присутствии столь пугающего существа — да даже просто приблизиться! Между тем Жук был нежнейшим псом, который, однако, мог запросто повалить на землю любого, кто только подумает о том, чтобы причинить вред Мономаху. Строго говоря, Жук принадлежал его сыну. Артем принес щенка, когда тот был не больше плюшевого медвежонка, но из-за постоянных разъездов и сборов сын бывал дома так редко, что вырастил Жука Мономах. И именно он стал его настоящим хозяином. Когда Артем приезжал, пес дежурно радовался, с удовольствием позволял себя ласкать и гладить, но подчинялся он только одному Мономаху. Артем не ревновал, признавая, что это справедливо.

То, что собака на свободе, говорило о присутствии домработницы. Дом, построенный на «олимпийские» деньги Артема, располагался в поселке Пудость, что недалеко от города Гатчины, в часе езды от Питера. Гатчина главным образом знаменита тем, что там находится замок императора Павла Первого, русского Гамлета, как его называли из-за жизни под постоянным давлением великой матери, Екатерины Второй, и трагической безвременной кончины в результате заговора придворных. Пудость представляет собой сборную солянку из таунхаусов, частных деревянных домов и коттеджей, выросших там за последнее время как грибы после дождя. Мария Семеновна Боткина жила по соседству, в той части, которая не относилась к элитной территории. Она была одинокой, активной пенсионеркой, и ей не мешал небольшой приработок, получаемый от Мономаха. Мария Семеновна прибирала, стирала белье и иногда готовила еду для своего вечно занятого подопечного. Брала недорого, зато имела возможность в любое время пользоваться услугами дипломированного врача и его связями, если приходилось ложиться в больницу.

Распахнув дверь, Мономах вошел, спотыкаясь о крутящегося под ногами Жука.

— Вернулись? — раздался голос из ванной комнаты на первом этаже. Через минуту показалась и сама домработница. — А я тут стирку затеяла, вещей накопилась тьма. И откуда столько, ведь один живете-то!

Мария Семеновна выросла в сельской местности, а потому ей невдомек, зачем одинокому мужчине каждый день менять носки, рубашки и футболки, а также раз в неделю постельное белье. Несмотря на свои взгляды, она не возражала стирать все это в новой стиральной машине, а потом гладить. Добрая душа, жалеющая человека, вынужденного обходиться без женской руки. Единственным, что раздражало Мономаха в домработнице, были ее намеки на необходимость вступить в повторный брак «с какой-нибудь хорошей женщиной», потому что «негоже еще молодому, солидному врачу болтаться в одиночестве, как «цветок» в проруби».

— Кстати, вы в курсе, что у вас крыша течет? — задала она новый вопрос, не дождавшись ответа на первый.

— Как это, ведь…

— Да-да, новая крыша, но — течет, я вам говорю!