Не делай добра

Когда снизу позвонил дежурный и доложил о приходе «гражданина Князева», Алла приказала его пропустить, а сама достала маленькое зеркальце с пудреницей, проверяя свою презентабельность. Она знала, что делать это необязательно, ведь Мономах пришел не за тем, чтобы оценить ее неземную красоту. И все же Алла хотела предстать перед ним в наилучшем виде. Она на диете, и ей удалось за короткий срок потерять почти восемь кило — огромное достижение для человека, ранее не обращавшего внимания на режим питания. В юности Алла ела все, что хотела. Она не была худышкой, но имела вполне привлекательную фигуру с формами, которая заставляла облизываться представителей противоположного пола. Беда случилась с ней после разрыва с любовником. Алла заедала горе, расплылась и в конце концов перестала интересоваться тем, что показывает стрелка весов. А она опасно приближалась к отметке сто! Именно Мономах заставил Аллу вспомнить, что она, в свои тридцать шесть лет, молодая женщина, у которой все впереди.

По контрасту с цветущей, отлично себя чувствующей Аллой доктор выглядел уставшим, и она испытала чувство вины оттого, что заставила его приехать в такую даль. Она ведь совсем забыла, что Мономах вынужден пользоваться общественным транспортом, пока машина в ремонте! Чувство вины стало почти невыносимым: вместо того чтобы ехать домой, поесть и лечь в постель, ему пришлось тащиться на другой конец города только потому, что Алле захотелось увидеться с ним лично.

— Присаживайтесь, Владимир Всеволодович, — как можно мягче попросила она, выходя из-за стола и приглашая его устроиться на диване: ей показалось неправильным усаживать его на неудобный стул по другую сторону стола, как подозреваемого.

Он с удовольствием опустил усталое тело на мягкую поверхность и вытянул гудящие ноги. Мономах давно успел забыть, каково это — в час пик трястись в переполненном транспорте, вцепившись в перила, и, когда мимо протискивается к выходу очередной попутчик, всякий раз приподниматься на носки, чтобы этот самый пассажир не испачкал ему брюки своими ботинками. Грязными, мокрыми ботинками, потому что на улице слякоть.

— Хотите кофе? — предложила Алла.

— Не откажусь! — обрадовался посетитель.

Алла включила электрический чайник, после чего возвратилась на место и попросила:

— Владимир Всеволодович, расскажите-ка мне еще разок, как записка оказалась в вашем кармане!

Вспомнив о цели визита, он вытащил из-за пазухи сложенный лист бумаги и протянул его Алле. Пока она внимательно разглядывала гигантские буквы, выведенные фломастером, Князев снова повторил то, о чем говорил ей ранее, только в этот раз он постарался указать больше подробностей, упомянув девушку, как будто бы случайно столкнувшуюся с ним в коридоре.

— Мне кажется, это она подкинула мне записку, — закончил он. — Больше некому: я находился на близком расстоянии только от нее, директрисы и охранника!

— Ну да, — согласилась Алла, — сомнительно, чтобы охранник решил проделать такое в качестве шутки или чтобы ему самому потребовалась помощь первого встречного!

— Теперь я вспоминаю, — продолжал Мономах, — что видел ту же самую девушку, когда входил: она прошла по коридору, а потом скрылась за дверью.

— То есть она заметила вас и написала записку, а потом нашла способ положить ее в ваш карман… Интересно! Я так понимаю, в «Дочки-матери» женщины приходят добровольно? Они скрываются от мужей-садистов, от бывших парней, так почему же та девушка так поступила, ведь она вас совсем не знает? И вы — мужчина, а значит, потенциальная угроза!

Последняя фраза неприятно резанула Мономаху ухо.

— Не обижайтесь, — заметив это, сказала Алла. — Ведь именно вас она, по какой-то причине, сочла достойным доверия! Надо обязательно ее отыскать. Вы сможете дать подробное описание ее внешности?

— Да, конечно… Алла Гурьевна, вы только не навредите, ладно? Уже не впервые, когда я хочу кому-то помочь, это выходит боком!

— Думаете, я не понимаю, что нужно действовать осторожно?

— Надеюсь, что понимаете!

Алла обратила внимание, что Мономах внимательно разглядывает доску с фотографиями погибших женщин. Поднявшись, он подошел поближе.

— Яна? — уточнил он, указывая пальцем на снимок.

— Да. Фото удалось найти в ее вещах на съемной квартире.

— Очень странно…

— Что странно?

— А вы не видите?

Заинтригованная, Алла поднялась и подошла к доске. Как ни старалась, она не могла понять, о чем толкует Мономах.

— Можно передвигать фотографии? — спросил он.

Алла кивнула в знак согласия. Тогда он снял снимки Юлии Иродовой и Антонины Гуревич, а на их место прикрепил фото Евгении Дробыш и Маргариты Арутюнян.

— А теперь видите?

Алла внимательно вгляделась в лица женщин и охнула от изумления — как же она сама не догадалась?!

— Они похожи! — воскликнула она. — Брюнетки, с вьющимися волосами и карими глазами!

— И не только это, — сказал Мономах. — Смотрите, костная структура одного типа — широкие скулы, длинные тонкие носы, четкие надбровные дуги… Они могли бы быть сестрами!

— Вот это-то мне и не нравится, — пробормотала Алла.

Мономах с любопытством поглядел на нее.

— Вы о чем?