Не делай добра

— Точно. Широков пошел к Джамалии разбираться. Его, разумеется, не впустили и даже вызвали полицию, так как он выкрикивал угрозы и дрался с охранником. С тех пор Джамалия внесла Широкова в черный список. Он ходил к ней еще пару раз, с тем же результатом. Вот тогда-то Широкову и пришло в голову навестить Джамалию в домашней обстановке, дабы у нее не было возможности избежать встречи.

— Вы сами-то верите, что Широков ее не убивал? — задумчиво проговорила Алла.

— Да. По его словам, она перепугалась и заверила его, что переиграет ситуацию с Марией. И даже вернула деньги! Их, кстати, тоже пришили к делу, как улики против Широкова — якобы он ограбил Джамалию!

— Ограбил?

— Сейф в ее кабинете был открыт и выжат досуха.

— А что, охраны на даче нет?

— Не-а. По словам администраторши, которую подкупил Широков, дача была единственным местом, где Гуруль любила проводить время в одиночестве — особенно после смерти сына. Там-то ее и прижучил Широков, однако он клятвенно заверяет, что Джамалия была живее всех живых, когда он покидал дом.

— Камера не зафиксировала других посетителей в тот день?

Шеин покачал головой.

— Получается, если верить Широкову, убийца находился в доме?

— Или это кто-то из своих, кто знал, где висят камеры и как избежать попадания в поле их зрения, — кивнул Антон.

— Вы сказали, Гуруль забили насмерть?

— Именно.

— А у Широкова дома нашли хоть что-то, указывающее на причастность к убийству?

— Со слов адвоката, у Широкова изъяли три куртки, пять свитеров и три пары обуви — нигде не обнаружили ни капли крови!

— Занятно… Таким образом, что же есть у следователя? Давайте посчитаем: запись с камеры, деньги, слова администраторши салона и свидетели того, что Широков приезжал на дачу. Маловато для обвинения!

— Особенно с учетом того, что у него дома оказалось только триста тысяч, которые, как он утверждал, вернула шаманка, чтобы компенсировать потраченное женой Широкова на ее сеансы. Однако, судя по заявлению родственников, в сайфе находилось примерно два «лимона», а еще пропала шкатулка с драгоценностями. Но, кроме тех трехсот тысяч, у Широкова ничего не обнаружили!

— Ого! Неужели Джамалия хранила такие сокровища на неохраняемой даче?

— Все со слов родственников. Когда они узнали о гибели Джамалии, то провели ревизию в ее городской хате и на даче. Тогда-то и обнаружилась пропажа.

— То есть чисто теоретически драгоценности и деньги могли пропасть и раньше? Может, кто-то из родичей спер цацки и деньги?

— Согласен.

— Разве Широков нуждался в деньгах? Я так поняла, дела у него шли неплохо, раз жена имела возможность отдавать Джамалии большие суммы!

— Он отрицает, что забирал из ее дома что-то, кроме трехсот тысяч, которые шаманка отдала добровольно.

— А следователь что говорит?

— Что обвиняемый хотел компенсировать расходы на колдовские услуги, поэтому унес с собой все, что смог найти.

— Получается, он сумел найти сейф и успел его опустошить, имея на руках остывающий труп хозяйки дома? Человек с железными нервами! Вы вроде сказали, сейф не был взломан?

— Нет, просто открыт. Следак посчитал, что сначала Широков заставил Гуруль назвать код, а потом уж…

— Что-то мне это напоминает фильм «Иван Васильевич меняет профессию», — вздохнула Алла. — Помните, когда Шпак описывает, что у него пропало? «Два магнитофона японских, три куртки замшевых…» Родственники могли назвать любую сумму и сказать, что у Джамалии была золотая корона со вставленным в нее алмазом «Кохинор»! Кроме того, если кто-то из них получил доступ к ее жилищу, то он вполне мог стащить все, что плохо лежит. Включая деньги из сейфа, код к замку которого они могли знать от самой Джамалии. Надо бы покопаться в сложных семейных отношениях Гуруль! На данный момент ясно одно: следствие по делу о ее убийстве проведено спустя рукава и арестован человек, которого легче всего обвинить. Доказательств против него недостаточно, а значит, нужно искать того, кто ее убил — похоже, это может прояснить и наше дело!

— Вот в чем точно не ощущается нехватки, так это в новых делах! — пробурчал Антон. — Сначала «Дочки-матери», теперь еще Джамалия…

Алла сдержала улыбку: она привыкла к брюзжанию старшего опера, которое нисколько не снижало эффективности его работы. Оно являлось неотъемлемой частью его натуры, без которой не было бы и самого Антона Шеина.

Как только он вышел, Алла уселась в кресло, достала из сумки контейнер с приготовленным заранее обедом и сняла крышку. Сейчас она со смехом вспоминала, как трудно было привыкнуть к смене рациона, из которого по требованию диетолога исчезло все копченое, соленое и сладкое. Оказалось, это не смертельно и со временем организм перестраивается, переставая неустанно молить о возвращении вредной еды. Раньше Алла постоянно жевала что-нибудь между приемами пищи — чаще всего печенье или шоколадки. Теперь пришлось заменить их яблоками, морковью или в крайнем случае злаковыми батончиками. Зато она ощущала заметный прилив энергии. У Аллы улучшился сон, поднялось настроение, и, самое главное, она начала нравиться самой себе. Но как же она жалела об упущенном времени!