Не делай добра

Мономах явился минута в минуту. Он не принес цветов, зато с порога протянул ей бутылку вина в бумажном пакете и корзинку с фруктами. Алла отметила про себя, что он не притащил торт — яд для человека, сидящего на диете, и непреодолимое искушение для такой сладкоежки, как она. Как предусмотрительно с его стороны!

— Отлично выглядите, — заметил он, оглядев ее с головы до ног. — Долой похоронные цвета!

Алле было приятно, что он заметил перемену. А еще она поздравила себя с тем, что сделала выбор в пользу непритязательного комплекта, отказавшись от слишком претенциозного костюма. Ничего, у нее еще появится шанс выгулять его — к примеру, сходить в театр с Мариной, подругой-адвокатом.

На ужин Алла приготовила индийский суп с тмином, куриные рулетики, рис с овощами и запеканку из трех видов капусты. Рецепты она получила от диетолога, постоянно пытавшейся доказать ей, что здоровая пища может быть вкусной. Во время трапезы разговаривали на отвлеченные темы. Мономах немного рассказал о сыне, который вечно пропадал на сборах и соревнованиях со своей командой по плаванию, а она поведала ему о том, как ей досталась квартира на Невском проспекте. Потом Алла, по просьбе гостя, поделилась информацией о результатах расследования и возможных подозреваемых. Больше других его заинтересовала младшая сестра колдуньи.

— А вы и впрямь считаете, что у нее есть какой-то особый дар, у этой Санжитмы? — поинтересовался он, отодвигая от себя почти чистую тарелку и откидываясь на широкую спинку стула.

— Даже не знаю, — осторожно ответила Алла. Она и сама для себя не решила, как относится к Санжитме. Младшая сестра Джамалии вызывала у нее симпатию, но вот обладала ли она магическими способностями? Кое-какие ее слова поставили Аллу в тупик, но это при желании можно объяснить. Во всяком случае, она пыталась себя в этом убедить.

— А вы бы поверили? — спросила она Мономаха.

— Знаете, я в жизни сталкивался с необъяснимыми вещами, — задумчиво ответил он, — но ни разу не встречал ни ведьм, ни колдунов. Допускаю, что они существуют, но пока не увижу своими глазами — не поверю. Честно признаюсь, я даже хотел бы!

— Почему?

— Наверное, во мне живет вера в чудо: некоторые мои коллеги делают такое, что не верить невозможно! Они ставят на ноги безнадежных людей, буквально поднимают из могилы… Хочется надеяться, что есть люди, творящие чудеса благодаря не профессиональным навыкам, а врожденным способностям.

— Как Гарри Поттер?

— Мне больше по душе Гендальф. Знаете, «Властелин колец» и все такое… Но ваша Джамалия, судя по всему, просто была талантливой мошенницей.

Пока Алла убирала со стола тарелки, подготавливая чаепитие, Мономах рассматривал комнату. На стенах висели несколько симпатичных пейзажей, явно авторских, хотя и определенно недорогих. Ни одной фотографии хозяйки он не заметил. На широком подоконнике лежали подушки, говорящие о том, что следователь Суркова любит проводить время у окна. Он бы и сам не отказался, будь у него такой вид — Невский проспект, оживленная, многолюдная улица, вечерами пылающая разноцветными огнями. Несмотря на то что до Нового года еще далеко, городские власти уже украсили фасады домов, деревья и фонари, и в сгустившихся сумерках все это сверкало и переливалось словно северное сияние. Подойдя к противоположной стене, Мономах принялся разглядывать белую доску, на которой, как он уже знал, Суркова чертила свои диаграммы, пытаясь разобраться в хитросплетениях преступлений. Сейчас на доске висели четыре фотографии молодых женщин, и пространство под каждой из них было испещрено записями, сделанными разноцветными фломастерами.

— Неужели еще одну убили? — спросил Мономах, когда Алла вошла в комнату, неся в руках блюдо с принесенными гостем фруктами.

— Нет-нет, эта, слава богу, жива, — поспешила успокоить его Алла. — Та самая девушка, которая работала в салоне и которая, по ее словам, стала первой, кому шаманка предложила выносить ребенка Даши. Нам удалось уговорить ее сделать тест ДНК плода, и врач сказал, что опасности нет. Так что ждем результатов!

— Поня-а-тно, — протянул Мономах. — Выходит, один внук Джамалии все-таки выжил… Странно!

— Что именно?

— А вы сами не видите?

Поставив блюдо на стол, Алла подошла и встала рядом с Мономахом, глядя на доску.

— Что я должна видеть?

— Смотрите, эти трое — как будто одно лицо, только прически разные… ну, вот эта — Маргарита, кажется, — красивее остальных. Зато эта, — он ткнул пальцем в снимок Валерии Коробченко, — совершенно другая! Не вы ли говорили, что Джамалия искала такой типаж, чтобы он не «смазал» гены сына? Светлый пигмент обычно рецессивный, однако эта девица — антипод трех других: она блондинка, глаза, насколько я могу судить, голубые или серые… Или, может, тогда, в первый раз, Джамалия об этом не задумывалась?