Не делай добра

— Да, конечно, — кивнул Ахметов. — Могу я видеть копию завещания Джамалии?

— Надеюсь, у вас имеется ордер?

* * *

Алла любила «помариновать» задержанного, доводя его до кондиции. Он либо начинал нервничать и паниковать, либо злился. Агван Гуруль относился ко второй категории.

— У него лицо и шея красные, — заметил Белкин, вместе с ней наблюдавший за задержанным посредством черно-белого экрана телевизора, расположенного в соседней с допросной комнате. — Не хватит ли его удар — как тогда станем оправдываться?

— Он по жизни краснолицый, — заметила Алла. — Но вы правы, Александр: необходимо соблюдать осторожность, ведь Гуруль однозначно гипертоник!

— Водички? — миролюбиво предложила она, входя в допросную и ставя на стол бутылку минералки и пластиковый стаканчик.

С сердитым выражением лица Гуруль схватил бутылку и, открутив колпачок, припал к горлышку, игнорируя стаканчик.

— Вы не имеете права! — заявил он, поставив полупустую тару на стол и вытерев губы ладонью. Алла обратила внимание на то, какие короткие и толстые у него пальцы. По сравнению с Мономахом… «Стоп, не думать о Мономахе!» Почему то и дело ей приходят на ум неуместные сравнения?

— Вы не можете меня задерживать и допрашивать без адвоката! — продолжал бушевать Гуруль. — Я свои права знаю!

— Отлично, назовите имя адвоката, и мы ему позвоним, — согласилась Алла.

— Моего адво… У меня нет своего. Вы обязаны мне его предоставить!

— Хорошо. Но это займет время, и его вы проведете здесь. Если же мы побеседуем, возможно, у меня не будет необходимости оставлять вас за решеткой и вы вернетесь домой. Как вам такой расклад?

— Ладно, — буркнул Агван, скорчив недовольную гримасу. — Что у вас за вопросы?

— Ваши дела идут неважно, верно?

— Какие такие дела? — нахмурился Гуруль.

— Бизнес, — ответила Алла. — Я имела в виду бизнес. А вы что подумали?

— Я? Да ничего…

— У вас проблемы с налоговой, — продолжала она. — Однако налоговая — официальный орган, а потому не так страшна, как ваши заимодавцы!

— Какие еще заимодавцы?

— Те, из-за которых вы удирали из Улан-Удэ.

— Кто вам ска… Я никуда не удирал, это клевета! Если моя сестрица подбивает под меня клинья…

— Аюна тут ни при чем, она не в курсе ваших дел. СКР — серьезная организация, и у нас имеются свои ресурсы и контакты. Вами из-за брошенных в Улан-Удэ недостроенных объектов и обманутых дольщиков заинтересовался Отдел по борьбе с экономической преступностью, и вам необходимо как можно скорее рассчитаться с долгами.

— К чему вы клоните, не пойму?

— К тому, что вам катастрофически нужны деньги. А наследство вашей покойной сестры — они и есть.

— И что? — пожал плечами Агван. — Мы с сестрами — ближайшие родственники!

— Но есть завещание.

— Кто сказал? Нотариус эта, которая хранит свои секреты, как черепаха Тортилла — тайну золотого ключика? В любом случае завещание можно оспорить, ведь у Джамалии нет никого ближе нас!

— Значит, вы хотите сказать, что не видели завещания?

— Разумеется, нет — эта вредная бабища не сказала мне ни слова! Между прочим, она не имеет права: в законе не существует порядка на этот счет.

— И именно по этой причине право она имеет, — перебила Алла. — Завещатель может потребовать, чтобы его последняя воля была оглашена в любое время до истечения шестимесячного срока. Он еще не прошел, верно? А вот вы сидите тут и лжете мне прямо в лицо — нехорошо, господин Гуруль!

— Как это?

— Вы читали завещание. И вы знали, кому Джамалия оставила все, что имела!

— Что-о?!

— Бесполезно отрицать: во время обыска в вашем офисе обнаружен оригинал, хранившийся у адвоката Фурсенко.

— Бред! Я в глаза не видел этой бумажки!

— А знаете, что еще мы нашли? Малгай Джамалии!

Гуруль хотел что-то сказать, набрал воздуха в легкие и вдруг закашлялся, словно захлебнувшись готовыми слететь с языка словами. Его рука с толстыми пальцами вновь потянулась за бутылкой с водой, и Алла заметила, что она слегка подрагивает. Это хорошо — значит, он близок к признанию. Лишь бы не к инсульту!

Выхлебав воду до дна, Гуруль отер рукавом рот, нисколько не заботясь о чистоте костюма.

— Малгай я взял, — сказал он хрипло. — Если бы не взял я, утащила бы Аюна — она спала и видела, как бы его заполучить.

— Малгай — часть наследства Джамалии, которое не подлежит дележу до оглашения ее последней воли, — заметила Алла. — Кстати, он внесен в завещание и вы не можете об этом не знать: Джамалия хотела передать его Санжитме.

— Да я понятия не имею, о чем вы тут толкуете! — заорал Агван и даже привстал, оторвав свой толстый зад от стула, на котором тот едва умещался. — Я в глаза не видел никакого завещания — говорю же, нотариус, эта паучиха, не…

— Не дала вам его прочесть, да. Поэтому вы вломились в офис Фурсенко?

— Я?!

— Либо вы, либо кто-то, кого вы наняли. Вы забрали завещание, узнали, кому Джамалия оставила все, чем владела, взбесились и решили избавиться от наследников.

— От каких еще наследников?!

— От внуков Джамалии.

— От вну… каких внуков, Даши умер, и у него не было детей!