Не доставайся никому!

– Алиса, давай поговорим, – Макс подвел ее к белоснежному огромному, опоясавшему полкомнаты дивану, усадил, сел рядышком, обнял. – Хочу спросить… Ты… Ты любишь меня? Нет!!! Погоди, не отвечай! Я не так спрошу! Ты… Ты жалеешь, что мы встретились?

– Нет.

Она боялась смотреть на него, боялась его вопросов и ответов своих тоже боялась, но была уверена: сейчас она ему врать ни за что не станет. Что может потом случиться, уже неважно. Важно сказать ему теперь правду. Она и так устала от барахтанья в страшной чужой лжи. Не добавлять же к этому свою неправду!

– Уже хорошо, – он чуть приподнялся, поправил полу ее халата, на которую уселся. Погладил Алису осторожно по коленке, вынырнувшей из-под полы. – А… А почему… Нет, не так. Ты вот могла бы сейчас отказаться от меня? То есть просто взять и все забыть?

– Нет, – мотнула она головой и тут же почувствовала всем сердцем, всей душой страшную пустоту, в которой может очутиться, если он уйдет. Повторила уже тверже, с напором: – Нет!

– То есть ты не хочешь, чтобы я уходил?

– Нет, конечно! – Алиса выдернула руки из карманов халата, схватила его пальцы, оказавшиеся очень холодными, сжала.

– Значит, я могу надеяться, что ты все же любишь меня? – Максим вздохнул и потянулся губами к ее щеке. – Ты любишь меня, маленькая моя?

– Да, люблю, – твердо, не колеблясь, ответила Алиса.

– Почему тогда все это? – Максим сердито ткнул пальцем в разверзшееся чемоданное нутро. – Почему ты решила сбежать?

– Я бы не сбежала, я бы непременно дождалась тебя, – неуверенно произнесла она, тут же вспомнила, что решила не врать, и поправилась: – Или позвонила бы, или записку оставила.

– Замечательно! – воскликнул Максим с сарказмом. Сорвался с места и закружил по комнате, что-то бормоча себе под нос. Потом остановился возле нее, сел на корточки. – Не хочу говорить банальностей, но многие тебе завидуют, милая! О том, как все сложилось в твоей жизни, в твоей судьбе, можно только мечтать!

– Я и мечтала, – Алиса погладила его по щеке, заглянула в глаза, а там такая усталость. Ни злобы, ни раздражения, только усталость. – Я мечтала о таком, как ты, о таких вот глазах, руках, о таком сердце, как у тебя, но…

– Но что? Что, черт побери, не так?! Все слишком быстро произошло или слишком хорошо?! И ты оказалась к этому не готова? Нужны препятствия? Нужна ломка душевная? Простота не для тебя?

– Все не так, – помотала она головой. – Может, все очень стремительно, но и душевной боли мне предостаточно.

– Это ты о чем? – он то ли не понял, то ли сделал вид, что не понимает, уселся перед ней на пол, устав стоять на корточках, обхватил ее коленки руками. – Ты о чем снова?

– Все о том же, Максим, – мое бегство из дома не решило проблем.

– У тебя нет проблем! – насупился он тут же.

– У людей, которым я многим обязана, их куча. Я сбежала, а Петр Иванович…

– О, господи!!! – взревел Макс и, подпрыгнув, очутился на ногах. – Ты сумасшедшая, да?! Ты о ком печешься? О человеке, в чьем доме нашли инструмент, с которым на тебя напали??? О пацане, которого видела пару раз в своей жизни? Да он забыл о тебе тут же, как только порог квартиры переступил, насытившись! О журналисте, тискающем в бездарной дешевой газетенке дурацкие объявления и мечтающем о славе? О ком ты печешься, Алиса??? Ты считаешь, что наши с тобой отношения, наше все…

Максим повел широким жестом вокруг себя, тут же отразившись в дюжине зеркал сердитым, сгорбленным, растрепанным.

– Ты считаешь, будто из-за того, что ты оставила, сбежав, можно отказаться от всего этого? – И еще один широкий жест по кругу. – Алиса! Не молчи!

– Я не собираюсь ни от чего и ни от кого отказываться, Максим.

Она обняла свои плечи, почувствовав вдруг противный холод внутри себя и вокруг. И снова крик чаек, еще громче, еще пронзительнее. И мерзкий серый свет, просочившийся сквозь шторы в комнату, начал заполнять все плотным сизым сумраком.

– Я не хочу и не буду отказываться, Максим. Но… – Алиса зажмурилась, боясь увидеть его в зеркалах чужим и надменным. – Но это касается всех! Я… Если ты еще не понял, я не могу предавать людей. Я люблю тебя. И хотела бы выйти за тебя замуж… наверное.

– Наверное?! – фыркнул он со злостью. – Так ты еще не поняла, что ли?

– Не поняла, – не соврала Алиса. – Мне иногда хорошо с тобой, а иногда… Иногда я просто не знаю, куда себя девать. Пытаюсь быть самой собой и тут же ощущаю неловкость. Меня не научили быть счастливой, Максим! Я не умею пользоваться счастьем, которое мне подарили небеса.

Он промолчал, отвернувшись как-то так, что ни в одном из зеркал не было видно его лица. И Алиса не знала, что он чувствует сейчас, о чем думает.