Не доверяй мне секреты

За несколько минут до двух я сажаю обеих в коляску. Они уже большие, могли бы и пройтись пешком, но Элла настойчиво требует экипаж. Обе сестренки одеты в колготки и юбочки, резиновые сапожки и кофточки домашней вязки, а также шапочки с пестрыми узорами: зеленый, розовый и кремовый тона для Эллы, голубой, красный и кремовый – для Дейзи. Мама души в них не чает, вяжет с утра до вечера, и у девчонок теперь столько шерстяных одежек, что жить можно не только в холодной Шотландии, но и, пожалуй, на Северном полюсе.

Я выдаю им по пакету с хлебными крошками для чаек, и мы держим путь в сторону гавани. Дорога вымощена булыжником, и девчонки хихикают и визжат, когда коляска резко подпрыгивает на выступающем камне. День выдался прекрасный. Море спокойно, поверхность его как полированное стекло, которое разбивается вдребезги всякий раз, когда чайка ныряет за рыбой.

Подхожу к началу гаванской стены и останавливаюсь. Вообще-то, я не очень надеюсь, что он придет. Да был ли весь этот вчерашний вечер? Небось под влиянием недосыпа и пустого желудка мне вдруг привиделось, что осуществились мои тайные, подсознательные желания? Я прикладываю ладонь к глазам и всматриваюсь в даль, туда, где стена делает поворот. И через несколько секунд замечаю Юана. Он стоит ярдах в пятидесяти, разговаривает с рыбаками, починяющими сети на берегу, освещенном яркими лучами солнца. Вот он поднимает голову и видит меня, карабкается на стену и рысцой бежит навстречу, так близко к краю стены, что мне становится за него страшно. Он подбегает и делает вид, будто потерял равновесие и сейчас упадет со стены спиной назад. Я вскрикиваю и хватаю его за штанину.

– Да я пошутил, – скалит он зубы и спрыгивает рядом с нами.

Девочки разглядывают его спокойными, серьезными глазками.

– Дядя глупый, – говорит Элла, тыча в него пальчиком.

– Устами младенца, – комментирую я, а у самой рот до ушей – хоть завязочки пришей.

Мы прислоняемся спиной к стене, и он заводит с девочками беседу:

– Меня зовут Юан, а тебя?

И умолкает, забавно вскинув брови.

Но ни та ни другая не соизволят ему отвечать.

– Это Дейзи, – показываю я. – А это Элла.

– А мне показалось, что у меня в глазах двоится.

Сестры продолжают молчать.

– Они это уже не раз слышали, – шепчу ему на ухо.

– А это что? Чаек кормить?

Он тянет руку к пакету с хлебными крошками, но Элла крепко прижимает его к животу. Он поворачивается ко мне. «Помоги», – говорит его беспомощное лицо.

Посмеиваясь, я качаю головой.

Юан снова разгибается, смотрит в небо, оглядывается и опять наклоняется.

– Идея! – Он потирает руки. – Кто хочет мороженого?

– Я! – кричат обе в один голос, машут ручками и стучат ножками.

– Может, сначала чаек покормим? – спрашивает он.

– Нет! – вопит Элла, стараясь освободиться от ремешка, удерживающего ее за плечи и пояс. – Они не голодные.

– Вся в мать, – говорю я, помогая ей, а потом и Дейзи. – Никак потерпеть не может.

Они бегут по дорожке в сторону магазина «Ди Роллос», топая сапожками по соленым лужицам, натекшим из коробок с рыбой, которые грузят в кузов грузовичка. Юан берет меня за руку, а другой рукой толкает коляску. Мы приходим в магазин, и Элла указывает пальчиком на самый большой вафельный рожок.

– Да ты съесть не успеешь, растает, – говорит ей хозяин, которого зовут Джанлука. – Ну надо же, какие люди! – восклицает он, увидев Юана, и выходит из-за стойки пожать ему руку. – Что, погостить приехал?

– Нет, насовсем, – отвечает тот. – В Лондоне жить невозможно – приличного мороженого днем с огнем не найдешь. – Он смотрит на Эллу и Дейзи. – Ну, какое выбрали?

Элла цепляется за его джинсы и прыгает на месте:

– Мне с шоколадом, мне с шоколадом!

Он бросает на меня быстрый взгляд и подмигивает:

– Меня это нисколько не удивляет. Интересно почему?

Джанлука накладывает в рожок два шарика мороженого, передает Юану, а тот вручает Элле. Она смотрит на него изумленными, полными восторга глазами, потом, удовлетворенно причмокивая, начинает слизывать верхушку.

– А тебе, Дейзи?

А Дейзи стоит в сторонке и наблюдает за происходящим. Хочет что-то сказать, но ни один звук не вылетает из ее рта. Неуверенно смотрит на меня. Юан поднимает ее повыше, она упирается ручками в стекло витрины, хмуря бровки, разглядывает подносы, потом снова ошеломленно смотрит на меня.

– Ты всегда выбирала мятное, – подсказываю я. – Какое папа любит.

Она кивает, и Юан опускает ее на пол. Она подбегает ко мне, обвивает ручкой мою ногу и сует в рот большой пальчик.

– Ты уверена, что они совершенно одинаковые? – спрашивает Юан, доставая из кармана деньги.

Я пожимаю плечами:

– Ты тоже заметил? Да, они совсем разные. С самого рождения заметно было.

Кладу руку на шапочку Дейзи.

– Дейзи у нас скромница, – говорит Джанлука, перегибаясь через стойку и протягивая ей рожок. – И ничего в этом нет плохого, верно, bambina?[8]

Она улыбается в ответ, устраивается в коляске и принимается за мороженое.