НЕ/ДРУГ

Славика практически осенила какая-то ослепительно ловкая идея, что могло случиться вдруг, но тут его телефон пронзительно затрезвонил – и идея, увы, канула в непроглядный туман подсознания, как сон, который забывается через секунду после пробуждения. Он ругнулся и нажал на кнопку.

Заполошная Варвара, секретарша Жуковой, сообщила ему, что начальница выходит и чтоб Славик сейчас же подкатил к подъезду.

Саврасов вырубил телефон и гепардовыми прыжками понесся по кинотерритории к оставленному джипу. Катерина ждать не любила и в гневе была страшна.

Через сорок секунд, едва не побив рекорд в беге на короткую дистанцию, он нырнул за руль джипа и стартанул с места, салютовав фонтанчиками гравия. И все же опоздал. Заметная фигура Жуковой в алом брючном костюме шаталась, как колокольный язык, между двумя колоннами входа в главное съемочное здание.

– Черепаховый суп по тебе плачет, Саврасов! – сказала начальница.

Тот заизвинялся, делая жалостные глазки, и был прощен. Катерина устроилась на этот раз на заднем сиденье и сказала, что нужно еще подождать Варвару. Через минуту из подъезда вывалилась секретарша, нагруженная ноутбуком, сумкой и еще какой-то папкой с бумагами.

Варя Нижегородцева была тощей девицей, измученной университетским образованием. Пару-тройку лет назад она закончила МГУ или еще что-то столь же престижное – только для того, чтобы оказаться в ассистентках у Жуковой. Славик такого расклада решительно не понимал! Пять лет портить зрение, зубрить, зевать на занудных лекциях с риском вывиха челюсти – ладно бы еще ради чистой и сытой работы в банке или в юридической фирме. Но зачем в секретарши? Впрочем, по бледной как макаронина Варваре было заметно, что жизненной хватки у нее нет никакой.

– Прибавь ходу! – крикнула Жукова ассистентке.

Та, едва не уронив ноутбук, загрузилась в машину, попутно стукнувшись головой и охнув.

– Когда я тебя уволю, Варвара, – медово сказала продюсерша, – ты всегда найдешь работу в цирке. Белым клоуном.

Бессловесная Варвара только кротко моргала русыми ресницами.

Славик тронулся, подумав, что вести надо поаккуратней: Катерина не в духе. Продюсерша потребовала у помощницы какую-то новую смету, Варька зашуршала бумагами – и увы, нужной среди них не оказалось. Она начала лепетать: «ой, ты не говорила, ах, я не знала», но Жукова эти отговорки быстро пресекла: говорила, предупреждала, а если Варвара с ватой в ушах ходит, так пора ее вынуть уже! Секретарша полезла в компьютер, но и там не обнаружилось необходимого файла. Катерина вскипела.

– Включай, …, свой наномозг! У меня терпение на пределе! Я ишачу по пятнадцать часов в сутки, все на мне, …, как на танке! За что, …, я тебе плачу? Тебе только протирание штанов поручать!.. – клокотала она, перемежая подцензурные слова матом.

Секретарша съежилась в углу, хлюпая и пища: «извини, извини». Выпустив последний залп, Жукова гневно отвернулась к окну.

Через пару минут молчания Славик увидел в зеркале заднего вида, что начальница, слава тебе господи, перестала злиться, даже улыбнулась раз, глядя за стекло. «Правду говорят, нельзя все в себе держать, – подумал Славик. – Наорала, выговорилась – и легче стало. Отходчивая она баба, Катерина…» А Варвара промокала глаза да хлюпала покрасневшим носом, стараясь делать это потише. Саврасов отчасти сочувствовал ей: когда Жукова впадала в ярость – он на себе это испытал однажды – то ее криком из головы вышибало все мысли, как ударной волной от снаряда, а сердце падало в пятки. То ли в голосе у нее были особенные вибрации, то ли слова она умела подбирать особые – но до поджилок пробирало в любом случае. Варя начала работать на Жукову примерно тогда же, что и Славик, и первые полгода начальница с секретаршей жили душа в душу. Но растяпа Нижегородцева не сумела сохранить доброе расположение Катерины, и в последние месяцы ей регулярно доставалось на орехи.

Варя осушила нос и отважилась заговорить:

– Белоглазов прислал новый график, если хочешь посмотреть…

– Не сейчас, – отрезала Жукова.

И снова поехали в тишине, как в катафалке. Славик с удовольствием включил бы радио, но при Катерине было нельзя: не любит (диджеи ее бесят, реклама достает). Только тишина сейчас была до того противная, густая, хоть ломтями ее режь. Что-то там происходило у них на заднем сиденье. Вроде сидели две бабы смирно, не смотрели друг на друга, но Саврасову показалось: вот-вот кинутся друг на друга и горла перегрызут.

– У тебя сценарий Азарского с собой? – спросила Жукова.

Помощница снова полезла за ноутбуком. Открывая файл, она с резиновой улыбкой сказала:

– Хоть чем-то я могу гордиться! Случайно ведь услышала, что Азарский сценарий заканчивает… Не выйди я тогда покурить, не трепался бы рядом ассистент Распашного с какой-то девчонкой – и всё…

– Ага, конец света, боже ж мой! Подумаешь, ты мне рассказала про сценарий. Пфф! Без тебя я бы узнала на день позже. Все равно узнала бы, у меня в кино знакомых – как собак.

Помощница дернула ртом, обиделась.

– Ах, извини! Я тебя лишила славы? Купи лаврушки, сплети венок.