Не дура

– Очаровывать – это для мальчиков. Будучи мужчиной надо действовать. Самое главное, ничего женщине не объяснять, просто сделать и все. В этом будет гораздо больше мужского, чем в самых распрекрасных словах. Это я все понимаю, но возникает вопрос: почему же тогда мужчины так любят болтать, не все, конечно, но в основном.

– Потому что женщины любят ушами. То есть вы мне не верите?

– Верю. Кстати, где вы научились так очаровательно врать?

– Там же, где вы так очаровательно верить.

– Понятно, значит, в Караганде. Ладно, рассказывайте, как вы туда попали? – гладила чашку девушка, будто та должна была знать ответ.

– В Караганду? – улыбнулся я.

– Ну да, в кино. Лицо ваше мне незнакомо, так что можете врать дальше. Я тоже люблю мечтать.

– Ладно, в кино, как и все туда попадают: либо по наследству, либо случайно, как я.

– Сейчас будет красивая легенда.

– Я бы сказал, притча. Во всем виноват кофе. Я летел в отпуск в Болгарию, вот прямо как мы с вами сейчас. Обычный рейс, необычайно красивая стюардесса налила обычный кофе и передала мне. И вот когда кофе был у меня почти в кармане, сосед мой неожиданно решил поменять позу, да так, что кофе действительно оказался в моем кармане.

Мужчина, как мне показалось, не сразу понял, в чем дело. Глаза его были наглухо зашторены темными очками. Тихо сказал:

– Извините.

– Вы что, не видите? – оторвал я мокрую ткань своих брюк от ноги, чтобы не было так горячо.

– Я – нет, – ответил он, как мне показалось, с издевкой. Благо, стюардесса уже стирала салфеткой пятно с моих штанов. Потом повторила маневр с кофе, снова наполнив мне пластмассу. На этот раз все прошло удачно. Я поблагодарил ее, она очаровательно удалилась обслуживать других пассажиров, оставив мне улыбку в качестве компенсации за нанесенный ущерб. Еще несколько секунд покатала мой взгляд на качелях своих впечатляющих ягодиц, пока те не растворились в проходе самолета. Приятная женщина. Злость мою сняло как рукой. Ее рукой.

– А что случилось? – произнес как ни в чем не бывало сосед сквозь очки.

– Штаны до сих пор дымятся.

– Что, стюардесса понравилась? Надо держаться.

– Поздно, уже пятно, – мне самому тоже стало смешно.

– На что похоже? – спросил он

– Напоминает профиль моей бывшей жены. Пожалуй, так и оставлю.

– Ну что же, кофе здесь неплохой. Хорошо пахнет, – сделал сосед глоток из своего стаканчика. – Да и место для жены подходящее. Посадил на колени и любуешься.

– Век готов с пятнами ходить, если такая женщина будет так усердно гладить мои ноги.

Я снова поймал полуулыбку стюардессы, которая уже не слышала нас и разливала кофе пассажирам, сидящим впереди.

– Вы уж не держите на меня зла? – продолжал сосед.

– Уже отпустил, нам же еще как-то надо жить вместе… эти два часа.

Он улыбнулся:

– А как выглядела ваша жена?

– Вы что не знаете, как они выглядят? Правильные черты лица, нос с горбинкой. Яркие карие, словно гречка искрящиеся глаза, волосы шелковые, теплые, густые, будто сумерки летом, растеклись по плечам блестящей на закате рекой. Худые ключицы, которые навечно врезались мне в память. Бесконечные тонкие сильные руки, два солнца трепетной груди, выдающиеся бедра и тонкие лодыжки.

– Чувствую, сохнете по ней до сих пор. Разлюбить не пробовали?

– Легко вам говорить, вы сами попробуйте.

– Если бы я такую попробовал, у меня бы тоже не получилось.

– Где же она? Почему не летит сейчас с нами? Я знаю, вы не хотели наскучить красоте, для этого ушли первым, – поправил очки попутчик.

– Нет, первой ушла она. Она погибла. Парашют не раскрылся.

– Извините.

– Да ничего, я уже пережил.

– Вы так славно вырезали портрет своей жены, а я как выгляжу по-вашему? – постарался избежать минуты молчания мужчина.

– Вы правду хотите услышать?

– Валяйте, чего уж там. Тем более кофе я уже допил.

– Как очковая кобра, которая неожиданно ужалила меня, защищая свое пространство.

Он громко засмеялся.

– А еще у меня почему-то возник образ железного человека. В вашем голосе столько металла, пронизывает до самых пяток.

– В волосах гораздо больше, – улыбнулся сосед и потрепал свои седые волосы.

Видно было, что ему нравилось, когда говорили о нем. Люди всегда делились на тех, кто любил послушать о себе и на тех, кто поговорить о других.

– В общем, мудрая говорящая кобра с металлом в голосе.

– Похоже, и в характере его залежи, – сделал я последний глоток и заткнул пластик в сеточку впередистоящего кресла.

– У каждого есть риск заржаветь: достаточно попасть во влажную теплую негу.

– Вот откуда такое чудовищное обаяние. Видимо вы хорошо разбираетесь в человеческих отношениях.

– Скорее в нечеловеческих, – поправил он и протянул руку: – Давид.

– Кирилл, – пожал ее.

– Очень приятно.

– А почему нечеловеческих?

– Потому что фильмами человеческих денег много не заработаешь. Я – режиссер. Лечу на съемки со своей командой.

– Понятно! А где команда? – всматривался я в ряды кресел, пытаясь обнаружить остальных.

– В бизнес-классе.

– А вы почему здесь?

– Люблю пообщаться с нормальными людьми на обычном языке. Правда, не всегда так везет с соседями, как сегодня.