Не дыши!

Когда мы наконец выбрались из этого течения, мы оказались к северу от Гольфстрима. Подстегиваемая западным ветром, я плыла на север, напрягая последние силы, пока Штурман, на расстоянии 79 миль от Гаваны, не счел для нас невозможным достичь берега. Никому ничего не говоря, он с самого начала боролся с нашим запутанным курсом.

Позже выяснилось, что на самом деле он никогда не выходил на разведку ветров и течений в Гаване.

С первых минут нашей экспедиции дул сильный восточный ветер, и мои силы были истощены. Вместо того чтобы скользить по воде, я ударялась о нескончаемые бушующие волны. Всю нашу Экспедицию Штурман прятал голову в диаграммах и схемах. Не важно, с какой скоростью и в каком направлении дует ветер. Это не сможет спасти пловца от идущего на восток Гольфстрима. Ветер течению не соперник. И какого же черта мы плыли на восток? А потому что никто из нас даже не предполагал, что меня затянуло в водоворот и мы застрянем на волнах на севере течения практически на побережье Кубы!

Мощный поток Гольфстрима – предмет нашего основного беспокойства вначале перестал быть главной причиной того, что наше движение к цели остановилось.

41 час 45 минут. Марджи и Кэндис зовут меня. На этот раз они могут сообщить хорошие новости. Мы на расстоянии 79 миль от Кубы. Но есть еще и плохие… Мы попали в Мексиканский залив. Мы не достигнем суши. Я плачу, и они плачут вместе со мной. Я молю отыскать альтернативу. Флорида по-прежнему остается нашей Мечтой. Но после двухдневного самоистязания, повторяющихся ночных кошмаров, страданий от жгучей боли, вызванной жалами медуз, любая прибрежная полоса становится Землей Надежды. «Как тебе Драй-Тортугас? Этот заплыв посчитают самым длинным за всю историю, заплывом на дальние дистанции, от одного берега к другому. По крайней мере, это возможно». Марджи сообщает, что мы направляемся в Браунсвилл (Техас), который находится за 800 миль от нас. Итак, мы с треском провалились.

Рывками меня поднимают на одну из моторок. Тело болит. Дорога до Ки-Уэста кажется бесконечной. Огромные волны яростно раскачивают нашу лодку почти 18 часов. Перед тем как поставить мне капельницу, в больнице измеряют мой вес. За два дня я потеряла 29 фунтов.

А мой дух сломлен. Экспедиция была утомительной и тяжелой, она забрала все мои силы. Куба-78 реальностью не стала. Тем не менее в каком-то удаленном уголке моего наполовину функционирующего на тот момент мозга возникает мысль о Кубе-79. Я считаю, что у меня есть все, чтобы исполнить задуманное, и я понимаю, что нахожусь в отличной форме. В этот раз нас сбили с толку неправильная навигация и погодные условия. Очень скоро настал 1979 год. Зимой я тренировалась изо всех сил. Кроме того, мы нашли Штурмана, который всю жизнь провел в заливах Флориды и был готов тратить свое время, сидя в лодке в течение моих тренировочных заплывов. Я внесла изменения в график подготовки, добавив еще несколько часов открытого плавания.

Также я отказалась от защитной клетки, потому что ее отметка на навигационном мониторе могла сбить нас с правильного курса.

Причиной отказа от клетки в тот год стала эта звездочка рядом с названием нашей Экспедиции в спортивных журналах. Это был не тот путь, которым я хотела следовать за своей Мечтой. Мы предпочли гидролокаторы, с помощью которых дайверы могли отследить все, что происходит в радиусе 50 футов от меня. Если бы они увидели темный силуэт, они бы мгновенно оказались в воде рядом со мной. Чаще всего нам попадался морской окунь или другая безобидная рыбина. Если же это была акула, дайверы встали бы у нее на пути, защищая меня и тыча поливинилхлоридными трубками в чувствительные акульи носы. В таком случае все тело акулы сводит судорога, и она в ярости уплывает прочь.

Все участники новой экспедиции были готовы. С прошлого раза мы немало поняли и многое изменили. Однако проблемы с местным правительством остались прежними. Первого июня еще ничего не было ясно. Весь процесс отнимал огромное количество сил и энергии, а это очень тяжело. К тому же нет никаких гарантий, что нам пойдут навстречу еще раз, и от подобных мыслей нам становится труднее вдвойне.

В конце июня мы получили просто ужасные новости. Нам отказали в разрешении на въезд в страну. Нам никто не поможет, и альтернативных вариантов у нас нет. Это стало настоящим ударом. Кубинский заплыв, несмотря на рекордное истощение после первой попытки, стоял на первом месте в моем списке дел, которые я хотела бы осуществить в жизни.

Куба для меня не являлась просто очередным спортивным трофеем. Она связана с моими жизненными поисками. Это – символ того, как я хочу жить своей жизнью, веря, что можно коснуться волшебства, если Мечта достойна и если ради нее вы сможете отдать все, что угодно.